Уничтожая пиратов, британцы, естественно, не были лицами незаинтересованными в благополучном исходе операции, потому что во многих районах английское судоходство страдало ничуть не меньше, чем судоходство любой другой европейской страны, от нападений мародеров, хотя, конечно, местные суда подвергались им чаще. Но, искоренив пиратов за свой собственный счет, Англия оказала услугу всем странам, ведущим торговлю в этом регионе. И даже если вначале морская полиция занималась предотвращением нападений только на британские суда, впоследствии ее операции были расширены и обращены против пиратства вообще, и в конце концов даже арабы Маската, жертвами которых обычно становились только слабо вооруженные местные суда, уразумели, что с пиратством следует покончить. (И если в прошлом Британия поднималась, организуя пиратство на государственном уровне (королева Елизавета и др.), то теперь, когда все было схвачено, пиратам, естественно, отказывалось в существовании. – Ред.) Искоренение белых пиратов было практически завершено к началу третьей четверти XVIII века, после чего они появлялись в Индийском океане крайне редко. Но местные пираты являли собой более сложную проблему, поскольку они имели больше возможностей ускользнуть от погони и скрыться. Процесс систематического уничтожения был начат с клана Ангрии. Уничтожение такой могучей силы произвело сильное впечатление на всех восточных мореплавателей от Персидского залива до Малаккского пролива и стало грозным предостережением для их собратьев по профессии. К началу XIX века берега Индии и основные торговые пути Индийского океана стали более или менее безопасными, но только полвека спустя удалось искоренить пиратов, действовавших в удаленных проливах Малайского архипелага. Эту нелегкую задачу англичане выполнили от начала до конца без помощи других европейских сил – только голландцы провели несколько рейдов по уничтожению пиратов в районе Явы.
Подавление морской работорговли было совершенно другим делом, не только с точки зрения британских интересов, но и в более широком общем аспекте. Дело в том, что, если пират веками считался преступником во всех странах Европы и Америки (в Англии времен Елизаветы пират типа Дрейка был героем и «государственным человеком». – Ред.), и даже в некоторых странах Азии, когда британские корабли начали охоту за ним в Индийском океане, торговля рабами везде считалась законным бизнесом. Англия первой решила его прекратить. (После того как на английских кораблях было вывезено в четыре раза больше рабов из Африки, чем на судах всех остальных стран, вместе взятых. – Ред.) Почти все страны Европы последовали ее примеру, ликвидировав рабство в своих владениях. Но во многих частях Америки, кроме европейских колоний, торговля рабами еще долго оставалась легальной. (В США рабство было отменено только в результате Гражданской войны 1861–1865 гг., а, например, в Бразилии только в 1888 г. – Ред.) Допускалась она и во многих азиатских странах. Но за исключением Британской империи, ни одно из государств, объявивших торговлю людьми вне закона, не предприняло ничего для подавления перевозок за пределами своих территорий. Провозгласив намерение не допустить морской перевозки живого товара, Англия намеренно нарушила все мировые прецеденты, вмешавшись в перевозки в открытом море, которые нигде не проходили по территориальным водам Британии и никак не затрагивали ее интересов. Более того, они были вполне легальными в странах, под флагами которых плавали перевозчики. В соответствии с международными законами и традициями, этого не одобрил бы ни один международный суд, если бы таковой в то время существовал. Дипломатическое давление в этом случае было бесполезным. Долгие годы споров не смогли бы убедить мусульман в том, что обычай, признаваемый их религией, может быть недопустимым и не иметь моральных оправданий. Таким образом, в этом деле единственным арбитром оставалась сила, и она у Британии имелась в достаточном количестве, чтобы навязать свою волю более слабым государствам. При этом Британия не подчинялась никому и ничему, кроме национального сознания. Но другие правительства считали британское национальное сознание в высшей степени нерациональным и нелогичным. Тем более что именно в этом вопросе те же части британского общества, которые требовали прекращения торговли рабами, теперь осуждали применение силы во всем и поддержание военных организаций, таких как военно-морской флот, только с помощью которых можно ликвидировать пиратство, торговлю рабами и беспорядки на море. Поэтому иностранные государства не имели намерения активно участвовать в этом современном «крестовом походе», и Британия не получала никакой помощи и даже временами испытывала косвенное, но тем не менее причиняющее беспокойство противодействие в тех районах, где рабство теоретически было запрещено. Так, например, Франция отказалась позволить обыскивать доу и другие местные суда под французским флагом или с французскими документами. В своем отношении к торговле рабами Англия являла один из крайне редких случаев в истории, когда нация упорно следовала чисто идеалистическим побуждениям во внешней политике, хотя идеализм, в общем-то, не свойствен британскому национальному характеру.
Морские перевозки рабов из Африки велись по двум основным морским путям – западному и восточному. Англичане атаковали оба, но мы рассмотрим только ситуацию на Востоке. В Индийском океане торговлей живым товаром занимались в основном арабы, и существовала она только для удовлетворения запросов местных покупателей. Рабов грузили в нескольких пунктах на восточноафриканском побережье в определенное время года и везли в Красное море и Персидский залив по маршруту, пролегающему в пределах видимости побережья, населенного людьми, ничего не имеющими против работорговли. Это облегчало бегство в случае преследования. Доу выбрасывали на берег, рабов заставляли прыгать за борт и гнали их в глубь территории. Во второй половине XIX века этот маршрут во время «сезона» патрулировался кораблями британского флота, специально выделенными из британской эскадры в Индийском океане, иными словами, британские налогоплательщики оплачивали этот процесс своими деньгами, а моряки – кровью. Причем подавление работорговли не имело никакого значения для их страны. Финансовые соображения ограничили число патрульных кораблей во время каждого «сезона» до трех единиц, чего было явно недостаточно для качественного патрулирования 2000 миль морского пути. Поэтому каждый корабль, придя в отведенный ему район, отправлял в море от двух до четырех шлюпок со всеми необходимыми запасами для автономного патрулирования в течение шести – восьми недель. Люди в них сильно страдали от тяжелых климатических условий, однако такая система давала хорошие результаты и применялась не только для поимки работорговцев, но, в более ранний период, для подавления малайских пиратов. Лодка меньше бросается в глаза, и ее можно спрятать в скалах у берега, вдоль которого проходят суда работорговцев, и она может войти в мелководные реки, куда не войдет большой корабль. Поэтому, несмотря на их сравнительно незначительные силы, именно лодки выполняли основную часть работы. Одного только вида группы вооруженных матросов в военной форме обычно было достаточно, чтобы парализовать от страха среднего арабского работорговца и его людей
[29]. Правда, иногда встречались и более смелые команды, нападавшие на британцев в самый опасный момент, когда они взбирались по высокому борту судна и их головы появлялись над фальшбортом. В подобных случаях обычно начинались кровавые схватки, в которых было очень много убитых и раненых. Они имеют некоторый исторический интерес, поскольку являются последними боями в морской военной истории, в которых меч участвовал наравне с пулей. Арабы обычно имели огнестрельное оружие, но их основным средством нападения и защиты был длинный прямой двуручный меч. Такая организация патрулирования существенно уменьшила объем работорговли, но в небольших масштабах она все же продолжалась до тех самых пор, когда установление правления белого человека в экваториальной Африке остановило грузопоток в его истоке.
