Для португальцев выдвижение Британии на первое место среди европейских наций на Востоке означало спасение остатков своего былого величия. Благодаря хорошим отношениям с Англией (фактически со времени Войны за испанское наследство (начало XVIII в.) была под протекторатом Англии. – Ред.), три старых индийских приморских города – Гоа, Даман и Диу, которые Португалия удерживала и тогда, когда Британская Ост-Индская компания закладывала фундамент общего правления на Индостане, никогда не были в опасности оккупации. А быстрое распространение британского правления, начавшееся с дней Клайва, охраняло эти города от нападений с суши третьих сторон, которые непременно рано или поздно захватили бы эти города. Все остальные португальские владения в Индийском океане были атакованы и захвачены в XVII и XVIII веках или голландцами, или азиатами (Мозамбик оставался португальским до 1975 г. – Ред.). Господство британцев положило конец голландским завоеваниям, а их военные силы на суше остановили местных воинственных правителей раньше, чем был спущен последний португальский флаг в Индии. Англичане же спасли португальцев от французов, потому что, если бы мечта Дюплекса о франко-индийской империи реализовалась, Гоа, Даман и Диу, безусловно, вошли бы в нее. Тому причина – сильная антипатия между Португалией и Францией, царившая в XVII и XVIII веках. (Не столько Португалии к Франции, сколько хозяина Португалии. – Ред.)
В течение более чем ста лет после Наполеоновских войн никто не провоцировал Великобританию вторгаться во владения других европейских государств в Индийском океане. Когда же это произошло, традиционная британская политика воздержания от массовых аннексий захваченных территорий претерпела изменения, ввиду обстоятельств, лишь частично зависящих от Великобритании. На этот раз противником была Германия – сравнительно новая фигура на Востоке, а местом атаки – Германская Восточная Африка – колония, возникшая уже в XIX веке из-за установления Германией своей власти на участке побережья, на который не претендовало ни одно европейское государство после того, как арабы Маската в 1698 году вытеснили оттуда португальцев. Его точная протяженность была установлена договором с Англией, которой больше всего касались потенциальные торговые возможности Экваториальной Африки на этой стороне материка. И как все другие европейские владения, имеющие береговую линию в Индийском океане, колония пала, когда метрополия вступила в войну с Англией, под натиском отправленных из Индии военно-морских сил. (Малочисленные немецкие войска здесь под командованием Леттов-Форбека капитулировали только после прекращения боевых действий в Европе в ноябре 1918 г. И основную часть своих многократно превосходящих сил англичане задействовали из Южной Африки. – Ред.) И в отличие от подавляющего большинства подобных территорий она не была возвращена прежнему владельцу после установления мира, а осталась под мандатом Британии. Так случилось, что политика победившей европейской коалиции на побережьях Индийского океана зашла дальше в вопросе расширения британского господства в этом регионе, чем политика самой Британии в прошлом (за исключением северной части Индийского океана).
Вытеснив Германию из Восточной Африки, Великая война (Первая мировая. – Ред.) частично восстановила общую ситуацию вокруг Индийского океана, существовавшую с середины Георгианского периода (то есть период правления английских королей Георга I – Георга IV (с 1714 по 1830 г.) из Ганноверской династии (первые три были по совместительству и курфюрстами Ганновера). – Ред.). Из пяти европейских флагов, которые теперь развевались над территориями, омываемыми его водами, три (четыре. – Ред.) были теми же, что тогда, – Британии, Франции, Голландии (автор забыл Португалию. – Ред.). Их колонии в основном были теми же, что и раньше. Британское правление в XIX веке распространилось шире в северной части океана – вдоль побережья к востоку от
Индостана и в конце концов присоединило Бирму и достигло полуострова Малакка. В северном углу британский форт был в Адене, так что протяженность позиции была почти в точности такой же, как в XVI веке у Португалии. Пережив всех своих старых противников и заняв подобающее место в истории, Британская Ост-Индская компания была распущена, и ее власть и функции перешли к британской короне. Однако на ситуацию в Индийском океане это никак не повлияло, поскольку господство Англии там уже давно поддерживали силы государства.
В восточной части Индийского океана голландский флаг продолжал развеваться над цепью крупных островов, которые образуют внешнее кольцо Малайского архипелага – за исключением наполовину португальского Тимора. А в южных широтах позиция, утраченная французами с потерей Маврикия, была восстановлена – географически, но не стратегически – захватом в конце XIX века (в 1895 г. захватили, в 1896 г. объявили своим владением) Францией очень большого острова Мадагаскар. По существу, Мадагаскар был более ценным приобретением, чем Маврикий, но отклонение главного морского пути между Востоком и Западом, вызванное открытием Суэцкого канала
[30], оставило этот остров слишком далеко от основных торговых путей, чтобы организовать на нем базу для флота, атакующего торговое судоходство противника. Но французы этого, похоже, не понимали, потому что в бухте Диего-Суарес (современная Анциранана. – Ред.), расположенной на северной оконечности Мадагаскара, они построили самую сильную европейскую крепость на Востоке (кроме Владивостока), затратив на это колоссальные средства. Эта крепость могла служить только базой для эсминцев, и ничем больше. Крепость Диего-Суарес – яркий пример совершенно неразумного расходования гигантских средств. Даже трудно себе представить, с какой стати боевые флоты ведущих морских держав могут попасть в этот регион. В то же время трети потраченных средств было бы вполне достаточно для постройки крепости, способной отразить любое нападение местного значения, за исключением первоклассной военно-морской и военной экспедиции. Но у французских политиков было даже меньше понимания подобных вопросов, чем у британских. И когда французский военный министр предложил палате депутатов проголосовать за представленный бюджет, пояснив, что Диего-Суарес будет господствовать в Индийском океане, ни у кого вопросов не возникло. Несколькими годами позже, когда вооружение уже было установлено, немецкий крейсер «Кенигсберг» долго терроризировал окрестности, наслаждаясь полной безопасностью, до тех пор, пока его не выследили в восточноафриканской реке Руфиджи британские корабли. Это яркий пример невозможности даже очень сильной крепости, не имея кораблей, господствовать на море, куда могут прийти вражеские суда с любого направления.
Однако, хотя владения европейцев на берегах Индийского океана в общих чертах остались такими же, как полтора века назад, проблема поддержания стабильного положения на Востоке, и в особенности господства в Индийском океане, радикально изменилась, причем не в пользу европейцев, из-за событий последних двух десятилетий. Со времени Васко да Гама до конца Викторианской эпохи (то есть времени правления королевы Виктории (родилась в 1819 г., королева в 1837–1901 гг.). Короткий период между Георгианским и Викторианским временами – время правления брата Георга IV Вильгельма IV. – Ред.) все главные флоты мира были европейскими и имели надежные базы в Европе. И после того, как белый человек поднял трезубец над Востоком, решение, какая часть белой расы будет его нести, было принято в пользу нации, господствовавшей в западных морях. Первенство в европейских морях несло с собой эффективное господство на всех океанах, потому что для достижения других океанов любой из существующих флотов этого периода должен был выйти из европейского порта. И чтобы контролировать ход событий в удаленных морских районах, самой могущественной европейской морской державе было достаточно наблюдать за портами, которые располагались вблизи. С конца XIX века ситуация изменилась благодаря строительству крупного океанского флота в Америке – впервые в истории. Вслед за этим последовало строительство еще одного такого флота в Азии (японского) – тоже впервые в истории. Это произвело колоссальный эффект на международную политику, поскольку подъем американского флота ограничил монополию океанской власти, которая издавна принадлежала европейцам. А подъем японского флота усугубил процесс. С появлением больших и грозных флотов с удобными портами базирования и источниками снабжения, удаленными от Европы, прекратила действовать давно установившаяся аксиома, утверждавшая, что господство в Индийском океане неизбежно обеспечивается господством в Атлантике, кроме тех случаев, когда речь идет только о европейских государствах. Новые флоты могли войти в Индийский океан, не заходя в европейские воды, а самый новый (японский) имел базы на противоположной стороне океана (поблизости – на Тайване и других островах. – Ред.).
