— Прости. — Голос Люка звучал так знакомо, так тепло, что мне захотелось плакать.
— За что? — растерянно спросила я.
— За то, что не писал и не звонил, а теперь еще и нагрянул так внезапно. — Он обошел стол, чтобы быть ближе. — Меня терзает мысль, что тот прохожий с собакой мог найти тебя.
От него исходило тепло и знакомый запах табака. Я больше не ощущала ничего, кроме его присутствия рядом. Я закрыла глаза, и способность воспринимать что-то другое вернулась. Я почувствовала, как часто забилось сердце, что пересохло во рту и ладони стали скользкими от пота. Мое дыхание перехватило.
Люк обнял меня, когда от озноба я уже начала стучать зубами. Он буквально на руках отнес меня к дивану. Он был таким горячим, а я совсем замерзла. Прижавшись к нему, я почувствовала бешеное сердцебиение, будто его сердце колотилось в моей груди. Он стал целовать меня. Когда мы утонули в любви, я потеряла счет времени. Наверное, прошли часы.
— Почему ты вернулся? — Я провела ладонью по его щеке, кожа была влажной от пота. — Ты должен быть во Франции, не следовало приезжать.
— Сама подумай, Блейк сказал, что за тобой опять следили.
— Почему он об этом заговорил? — Я удивленно привстала. — Он знает о нас?
— Нет, конечно. Он вспомнил, что я был твоим пациентом, и рассказал, как случайно встретил тебя, что ты была напугана, что за тобой увязался какой-то псих. — Люк резко встал и зашагал к окну и обратно. Он говорил быстрее, чем обычно. — Я сразу почувствовал неладное. Я боялся, что ты не ответишь на звонок, и прилетел вчера вечерним рейсом. Хотел напомнить тебе об осторожности. Утром я услышал новости и подумал, что мои опасения оправдались. Я уже приходил, но ты не открыла. — Он подошел ко мне. — Разве ты не понимаешь? Убийцей может быть человек, который следил за тобой, твой пациент. Это случилось на том же самом месте, разве не так? Возле тех деревьев! Как его зовут?
Слова лились из него с такой скоростью, что я еле поспевала за ними.
— Это Брайан, но он безобидный. Кэрол была его хорошей знакомой, одной из немногих, кто с ним общался. — Меня снова знобило, зубы стучали. Я стянула покрывало со спинки дивана и завернулась в него. — Прекрати расхаживать туда-сюда, Люк, ты меня пугаешь!
— Откуда ты знаешь, что это не он?
— Он просто не из того теста.
— Однако он сумел тебя напугать.
— Я запугала себя сама. — Я дотянулась до Люка рукой и увлекла на диван рядом с собой. Чтобы его успокоить, я старалась говорить помедленнее. — Брайан очень одинокий человек. Он всего лишь прошелся за мной несколько раз, ни на что другое он не способен. Не думаю, что он вообще понимал, как страшно мне было слышать его шаги за спиной. Я вообразила, что мне угрожает опасность, и убежала…
— А она — нет.
— Кто?
— Твоя коллега из регистратуры. Она не побежала, и он поймал ее.
Люк, весь мокрый от пота, шарил по комнате диким взглядом и пребывал в своем выдуманном мире, воображая убийцей того, кого я знала как совершенно безобидного человека.
Я взяла его за руку.
— Ты меня совсем не слушаешь. Брайан не мог убить Кэрол. Он не причинил бы вреда и мне, хоть и сумел напугать. Представь, на днях мне показалось, что в наш сад залез мужчина. Страх заставляет видеть то, чего нет. — Пока я это говорила, мне на ум пришел один из пациентов. Не знаю, почему я не вспомнила о нем раньше. — Такое может мерещиться, если появились проблемы со зрением. Знаю случай с больным, который видел краем глаза чей-то силуэт, когда двигал головой. Оказалось, что у него отслоение сетчатки. — Я быстро повернула голову, чтобы продемонстрировать подобное движение, и чуть не вскрикнула. В саду была тень. Тень человека, присевшего под яблоней в том же месте, где я недавно видела такую же.
Я не понимала, что сводило меня с ума, страх или отслоение сетчатки, и решила при первой же возможности проверить зрение. Я встала, медленно и осторожно, будто ступая по болоту, подошла к окну и задернула занавески. Я их не любила, мне больше нравилось видеть ничем не прикрытые очертания старых окон и беспрепятственно проникающий в них солнечный свет. Но в тот момент солнца не было. Стояла ночь, и мои глаза играли со мною злые шутки. Теперь я была даже рада, что Нейтан выбрал такие плотные и темные шторы. Я включила свет, и полумрак в комнате рассеялся. Мое тело сотрясала дрожь, лицо горело.
— Я не хочу, чтобы ты заразился от меня этой дрянью. Тебе лучше уйти.
— В этом нет необходимости. Дома у меня ни души.
Мои мысли беспорядочно метались. Я безмолвно просила его уйти, ведь мы как-то жили прежде, не зная друг друга, а значит, должны были выжить и теперь. Но вслух мне хотелось сказать совсем другое. Я была готова умолять его остаться, но в конце концов я не сказала ничего.
Люк придвинулся ближе и обнял меня. И тогда я заплакала. Лихорадка, страх и желание слились во мне воедино.
Глава 19
Июнь 2017 года
Мы проснулись поздним воскресным утром, свет резал глаза. За ночь у меня поднялась температура, сердцебиение отдавалось в ушах, простыни будто царапали кожу, появился кашель. Попытавшись подняться, я снова упала без сил, но все же дотянулась до телефона и отправила Нейтану сообщение, в котором просила не звонить без крайней необходимости, потому что устала и хочу выспаться.
Люк встал, но я не сдвинулась с места. Я не валялась днем в постели с детства и теперь сделала себе поблажку, отодвинув повседневные хлопоты на второй план. Окно было открыто, и в комнату врывался теплый воздух. Раздался телефонный звонок, но я оставила его без внимания, зарылась в подушку и снова начала погружаться в сон. Временами я выныривала из дремоты, испугавшись, что Люк ушел. Мир вокруг, казалось, замер, как остановившиеся часы, пока какой-нибудь шум не запускал его снова: свист чайника, звон столовых приборов, когда Люк искал чайную ложку, звук его шагов из комнаты в комнату. Он приносил мне воду, чай, лимонад, лимоны в коричневой миске. Я слышала его бормотание. Иногда он ложился рядом и брал меня за руку. Я не могла разобрать, от кого исходит этот жар, от меня или от него, ощущала его пульс, более быстрый, чем мой, а может, это было наше общее сердцебиение, одно на двоих.
Когда снова наступила ночь, я попыталась удержать его в постели.
— Не вставай, — сказала я ему. — Ты, наверное, вымотался.
— Совсем наоборот, — возразил Люк. — Я чувствую себя как готовый к взлету самолет. — Его глаза сверкнули в темноте. — Разгоняюсь по взлетной полосе и вот-вот оторвусь.
Мне было знакомо подобное ощущение. Бывало, после ночных дежурств в травмпункте меня охватывало возбуждение, я чувствовала себя бодрой и сильной, и мой разум мчался куда-то на всех парах, пока меня не одолевала усталость и мысли не начинали путаться.
— Спи, Люк.
Но он снова встал. Ему захотелось увидеть картину прапрадеда, и я сказала, где она. Люк нашел ее и, развернув, положил на кровать. Мы оба завороженно засмотрелись на пейзаж.
