Этот охват заставлял особенно беспокоиться ген. Вейганда, потому что этот маневр 4-й красной армии мог иметь не только оперативные, но и стратегические последствия. Польские войска, расположенные севернее Варшавы, в частности и 5-я армия, базировались на Торн, т. е. их линия сообщений шла параллельно фронту, и база находилась на фланге их расположения. Значит, малейший нажим на их коммуникации становился для них крайне чувствительным. Но эти сообщения имели значение не для одной только 5-й польской армии, а, как теперь можно считать неоспоримо установленным, и для всех польских армий вообще.
По свидетельству ген. Сикорского, Данциг в эти дни являлся главной базой польских армий. Здесь под покровительством французского флота происходила усиленная выгрузка огнеприпасов и военного материала и снаряжения, потребных для дальнейшего продолжения войны. Ввиду того, что Пилсудский весь центр тяжести своего внимания перенес на ближайшие подступы к Варшаве, недооценивая значения Данцигского коридора, ген. Вейганд, по-видимому, счел себя вынужденным взять более решительно в руки вожжи общего оперативного руководства.
Поэтому 8 августа на совещании Пилсудского, Розвадовского и Вейганда была внесена первая поправка в план от 6 августа. Она заключалась в том, что принята была к руководству точка зрения Вейганда о необходимости создания сильной ударной группы на левом крыле, севернее р. Зап. Буг. Эту группу решено было создать в районе Пултуск – Модлин первоначально в составе 18-й пехотной дивизии и только что сформированной Сибирской бригады. Весьма интересна при этом та оценка обстановки, из которой исходило польское Главное командование при отдаче своего приказа от 9 августа, долженствовавшего провести в жизнь решения совещания 8 августа. Уловив какие-то передвижения красных армий в сторону правого крыла Западного фронта, но еще не отдавая себе отчета в их значении, противник исходил из предложения, что приказ о перегруппировке от 6 августа сделался известным красным. Поэтому эту перегруппировку посчитали за стремление командования Западным фронтом заблаговременно уклонить свой левый фланг от готовящегося на него с юга удара, опереть его на линию р. Зап. Буг на участке Брок – Брест и сделать эту линию основой своего маневра, ударить сильной маневренной группой в составе 12-й и 1-й конной армий на Люблинском направлении по флангу и тылам южного ударного кулака Пилсудского, а северной группой своих армий в то же время развивать удар на Зегрж, Модлин, Варшаву и Данцигский коридор. Этот предполагаемый план действий красного командования, вернее, замысел, как видим, по идее весьма близко совпадал с действительным замыслом командования Западным фронтом. Такой образ действий, по признанию ген. Сикорского, был наиболее опасным для противника и, по его словам, являлся примером того, «что часто в действиях противника на войне мы усматриваем то, что кажется для нас наиболее опасным и представляем на его стороне такие группировки сил и намерения, которые являются наиболее логичным ответом на наши собственные решения». Согласно мнению ген. Сикорского, решение, принятое 8 августа, при малейших признаках наступления 12-й и 1-й конной армий в столь грозном для поляков направлении, каковым было направление Люблин – Демблин, могло восторжествовать окончательно над планом действий от 6 августа, принудив противника отказаться от своего удара из-за Вепржа.
Усиливая 5-ю польскую армию 18-й пехотной дивизией и Сибирской бригадой, которые согласно первоначальному плану должны были войти в состав и без того сильной группы войск, защищающих Варшавское предмостье, польское Главное командование ставило 5-й армии целый ряд сложных задач. Она должна была прекратить продолжающееся охватывающее движение красных армий в пространстве между Модлином и немецкой границей, обеспечить линию железной дороги Модлин – Млава, не допустить красных в Поморье (Данцигский коридор). В дальнейшем, при общем переходе в наступление, армия должна была наносить удар по правому флангу красных, отбросив его от Нарева к югу, что и должна была выполнить ударная группа ген. Крайовского в составе 18-й пехотной дивизии и 8-й кавалерийской бригады. В ближайшие дни большинство из этих задач в силу хода событий отпали или подверглись новому видоизменению. Но осталась и была проведена в жизнь идея о развитии удара обоими флангами Польского фронта вместо одного лишь флангового удара с юга вдоль стабилизованного до самой прусской границы Польского фронта. Это свидетельствовало о том, что восторжествовала руководящая идея ген. Вейганда, на которой он так усиленно настаивал в течение предшествующих дней. В приказе от 9 августа были уточнены и задания для 3-й польской армии. Выделив две свои дивизии в состав «центральной группы армий» Пилсудского, эта армия должна была нанести короткий удар по правому флангу 12-й красной армии, чтобы ввести красное командование в заблуждение и тем самым обеспечить за собой свободу действий. Тогда же точно установлены и направления ударов «центральной группы армий» из-за р. Вепрж и, наконец, в предвидении возможности с минуты на минуту поворота 2-й конной армии со Львовского на Люблинско-Демблинское направление приняты возможные меры противодействия этой опасности, заключающиеся в том, что коннице польского Украинского фронта было приказано в случае обнаружения такого продвижения 1-й конной армии сдерживать ее продвижение атаками во фланг и тыл. Но и этот приказ исходил опять-таки из предпосылок, что главный удар красных последует на Варшаву южнее р. Зап. Буг. Таким образом, можно считать, что окончательно план действий в польской главной квартире оформился только 9 августа. Он являлся плодом коллективного творчества маршала Пилсудского, ген. Розвадовского и Вейганда. Первому из этих генералов принадлежала техническая обработка плана, второй являлся автором весьма важных корректив, внесенных в первоначальный план действий. Поэтому можно считать, что окончательный план действий польского главного командования от 9 августа является симбиозом оперативных идей маршала Пилсудского и ген. Вейганда, но отнюдь не плодом самостоятельного оперативного творчества первого, как это можно было бы подумать на основании книги Пилсудского «1920 год». На этом мы могли бы покончить с изложением истории возникновения и оформления польского плана действий. Но для полноты картины и выяснения того удельного веса и значения, которые в руководстве действиями польских армий играли представители французской армии и, в первую очередь, ген. Вейганд, мы считаем необходимым остановиться на развитии и оформлении плана действий северного польского ударного крыла, т. е. 5-й армии. Согласно плану от 9 августа, 5-я польская армия должна была перейти в наступление 15 августа. Ген. Сикорский в ночь с 10 на 11 августа, еще до вступления в фактическое командование армией, внес предложение непосредственно в польскую главную квартиру в Варшаве (т. е., очевидно, ген. Розвадовскому и Вейганду) о следующих видоизменениях в плане от 9 августа: перенести базирование армии вместо Торна на Модлин; отказаться от образования отдельной ударной группы ген. Крайовского, а превратить всю армию в ударный кулак. Оба предложения были приняты и утверждены. Вступив в командование 5-й армией 11 августа, Сикорский застал ее еще далеко не сосредоточенной. Группа ген. Барановского (бывшая Ройя), 17-я пехотная дивизия и 8-я кавалерийская бригада вели бои на фронте Пултуск – Пжеводово – Гонсоцин – Лопатин. 18-я пехотная дивизия только еще сосредоточивалась по железной дороге в Модлине. Сибирская бригада двигалась походным порядком из Варшавы в Зегрж, но была повернута Сикорским на Модлин. 18-я пехотная бригада и группа Коца отступали вместе с левым флангом соседней с юга 1-й польской армии. 17-я пехотная бригада находилась еще в районе Лукова. Таким образом, Сикорскому предстояло еще выполнить сосредоточение своих сил прежде, чем перейти к активным действиям; иначе как наступлением он не мыслил выполнить свою задачу, так как считал свои войска непривычными и малопригодными к обороне. В день 11 августа он представлял себе обстановку довольно близко к действительности. Он считал, что значительные красные силы в не установленной пока численности совершают какой-то еще неясно определившийся для него маневр в западном направлении. В такой обстановке 11 августа последовало падение Пултуска. Это означало утрату нашим противником линии pp. Оржица и Нарев, которые, согласно замыслу Пилсудского, должны были явиться исходным рубежом для развертывания польского контрудара. В план от 9 августа надлежало внести поправки под воздействием воли противника. В частности, для 5-й армии это означало необходимость отнести район ее сосредоточения более назад к югу. Поэтому Сикорский решил, обеспечиваясь тремя группами заслонов: на нижнем Нареве – 17-й пехотной дивизией, в районе Насельска – группой Барановского и на направлении Модлин – Цеханов – 8-й кавалерийской бригадой, сосредоточить остальные свои силы в районе Насельск – Модлин. К концу дня 11 августа для Сикорского стало ясно глубокое охватывающее движение 4-й красной армии в западном направлении, примерно в направлении на Плоцк, и наличие другой сильной группировки красных армий, севернее р. Зап. Буг (15-я и 3-я красные армии), имевшей иное задание, чем 4-я красная армия, и снижавшейся к югу. В ночь с 11 на 12 августа Сикорский донес о своих впечатлениях в польскую главную квартиру. Как и следовало ожидать, штаб Северного Польского фронта и главная квартира обратили большое внимание на последнюю часть донесения, так как оно как бы подтверждало сложившееся прочно у ген. Розвадовского и Галлера мнение, что северная группа советских армий, содействуя атаке Варшавы с востока, свернет круто к югу на фронт Модлин – Зегрж. По-видимому, известие о падении Пултуска внесло большое смятение в польскую главную квартиру, и основания решений от 6 и 9 августа сильно заколебались. Это возможно заключить из того, что ген. Вейганд признал необходимым наметить твердые рамки для последующей работы польской оперативной мысли. Они нашли свое исчерпывающее выражение в «ноте» Вейганда на имя начальника польского Генерального штаба Розвадовского от 1 августа 1920 г. Эту ноту, по существу, можно расценивать как окончательное установление польского плана действий. Учитывая ее значение, приводим этот примечательный документ целиком:
