— Грета, я хочу поговорить с тобой кое о чём очень важном. Ведь ты слышала о том, как ко мне прилетел пчелиный рой, когда я была ещё девчонкой?
— Конечно. Это всем известно.
— Я когда-нибудь рассказывала тебе, что я услышала?
— Я думала, некую благую весть. Выраженную не словами, конечно. Это было ощущение.
Бокал Марни был уже пуст. Она снова наполнила его, на этот раз почти до краев.
— Именно что словами, — подчеркнула она. — Они разговаривали со мной. Сказали, что конкретно я должна сделать. Нечто важное. То, что ещё никто не делал. Они помазали меня, Грета. Сказали, что моя продукция станет великим даром всему миру.
Грете хотелось верить. Искренне хотелось. Ей всегда хотелось верить. Сидя в церкви рядом с сёстрами, которые, казалось, впитывали всё, что проповедовал пастор, она чувствовала себя неполноценной. Словно упускала некий важный компонент, который вручил Бог, решая, кого какими талантами наградить. Она понимала: то, что говорит Марни, либо большая ложь, либо свидетельство её безумия.
— Я верю тебе, Марни, — сказала Грета.
Марни положила голову ей на плечо.
— Вместе мы будем вершить великие дела. Мир о том пока ещё не ведает, но скоро многое изменится. Эпоха мужчин, диктующих, что нам делать, сколько нам платить, где растить наших детей, миновала.
Они тихонько чокнулись бокалами и продолжали сидеть, потягивая вино.
В это Грете хотелось верить. Больше всего на свете. Хотелось верить, что она вносит большой вклад в великое дело, что она — центральное звено в исканиях, в которых другие потерпели неудачу. Она не знала, как Марни намерена приблизить наступление этой новой эпохи — наверно, сделает то, что велели ей пчелы, — но понимала, что должна принять участие в судьбоносном перевороте. Она верила, что Марни обладает некой сверхъестественной силой, пусть это хотя бы сила её личности, сила её колоссальной веры в собственные возможности.
Остров накрывала стена облаков, надвигавшихся с моря.
— Будь прекрасной, — сказала Марни. — Будь сильной.
В доме шёл очередной ремонт, и Грета спала в той комнате, которую Марни занимала в детстве. Она находилась неподалеку от спальни хозяйки. Странно, думала она. Ничего не изменилось в этой комнате, не считая одного маленького дополнения — изготовленной Калистой декоративной таблички, которая висела под окном, словно это помещение имело историческое значение.
Грета пыталась заснуть. Правда ли все то, что сказала ей Марни? Или дело в чем-то другом? Может, она тронулась рассудком?
Или это какая-то мистика?
Ладно, решила она, утро вечера мудренее.
Глава 25
19 сентября 2019 г., четверг
Грета посмотрелась в зеркало заднего обзора, проверяя, идеален ли макияж, а сама настраивалась на встречу. Я смогу. Раз, два три. С Триш Эпплтон она давно не виделась, много лет. День был роскошный, но Грета этого не замечала. Оставив позади свой стеклянный дом, она ехала по Чаканут-драйв и в пути репетировала предстоящую речь. Тему она собиралась поднять деликатную, а с Триш её связывали не самые добрые отношения.
Грета нашла её дом — невзрачный маленький пригородный коттедж. У двери она сделала глубокий вдох и постучала.
Триш открыла дверь и смерила её неприветливым взглядом.
— Чего тебе?
— Конечно, мне следовало бы прежде позвонить, — отвечала Грета раздраженно-извиняющимся тоном. — Я знаю. Сначала следовало позвонить. Просто я подумала, что ты не захочешь меня видеть.
— Правильно подумала.
Триш стала закрывать дверь, но Грета придержала её ногой.
— Ногу убери, — попросила Триш.
— Не уберу. Послушай, нам правда нужно поговорить. Иначе я бы не приехала.
* * *
Триш не сводила с Греты сощуренных глаз. У каждой из них давно была своя жизнь, они не встречались, но Грету она узнала бы где угодно. Та выглядела великолепно. «Если ты при деньгах…» — подумала Триш. Одежда на ней была дизайнерская, но не из последней коллекции. Такую же бело-черную блузку Триш видела на фото одной знаменитости, помещённом в журнале «People» в прошлом году.
— Ты вечно волнуешься, Грета. Только и делаешь, что волнуешься. Наверно, это — твой единственный подлинный талант. Не считая ещё одного — запугивать и подавлять.
— Давай забудем старые обиды? Нам нужно поговорить.
Если Грета протягивала оливковую ветвь, Триш точно знала, что оливки на ней давно протухли.
— Пожалуйста. — В устах Греты это вежливое слово прозвучало как иностранное.
Триш не верила ей ни на йоту. Её и эту женщину, что придерживала дверь ногой, связывали общие воспоминания — не самые счастливые.
— Грета, — сказала она, — было время, я ловила каждое твое слово. Думаю, тогда я отчасти потеряла себя. Ты поглотила меня. Как Марни. Как Дина. Все вы и ваши безумные амбиции.
— Не спорю, — согласилась Грета. — Мне жаль. Правда. Но что сделано, то сделано. Никто из нас не в силах повернуть время вспять. — Она смущенно теребила свои волосы. — Но мы должны поговорить. Выслушай меня.
Триш медлила.
— Ладно, входи, — наконец пригласила она. — Я только что сварила кофе. Выпьешь одну чашку и уйдешь. Больше я не выдержу, хотя ты и этого не заслуживаешь.
* * *
Грета проследовала за Триш в кухню. Она обратила внимание на набор из шести ножей. Их лезвия утопали в подставке из янтарного дерева, из которой рукоятки торчали, словно иглы дикобраза. Выше висела полка со сковородками и ковшиками.
— У тебя очаровательная кухня, — похвалила Грета.
— Сразу за своё.
— Ты о чем?
— Ты высказываешься о моей кухне, словно я — оригинальная простолюдинка, а ты — герцогиня Уоткома.
— Извини, — внезапно смутилась Грета. — Я не хотела тебя обидеть.
— Я знаю, как ты живешь, Грета, — сказала Триш. — Надеюсь, ты счастлива в своем прекрасном доме.
Грета снова обвела взглядом кухню, примечая всё, что в первую минуту ускользнуло от её внимания. У неё самой дом был чудесный — на зависть многим. Его стиль и стать словно во весь голос сообщали, что здесь живут люди особенные.
У Триш домик был обжитой и уютный. Люди здесь действительно жили. И любили.
— Я одинока, — наконец произнесла Грета. — Слишком долго торчала у Марни, а устроить собственную жизнь так и не смогла.
— Вряд ли ты очень уж об этом сожалеешь, Грета. Денег у тебя полно. Тебе удалось как-то их выудить у Марни. Как — не знаю. Да и не хочу знать. Это не важно. Думаю, по ночам ты спишь спокойно.
Взгляд Греты снова обратился на набор ножей.
