Пэтти зажмурилась, сдерживая слезы.
Как же они были счастливы тогда!
Свободны от всего, что их отягощало. Она в ту пору все ещё работала в больнице по сокращенному графику. Он перевёлся из маленького отделения полиции на территории резервации, где служили пять человек, на новое место работы, получил повышение, став лейтенантом — одним из самых молодых в истории департамента полиции Ферндейла. А вскоре он перешёл в отдел расследований, в ту пору состоявший всего из двух человек.
Но всё же, хоть жизнь их складывалась удачно, а маленький сын был настоящим подарком судьбы, Алан постоянно пробивался через высокие стены депрессии, что окружала его многие годы. Порой, когда он становился молчалив, Пэтти знала: муж думает о том, что его угнетает. Он был героем. Сделал то, что должен был сделать. Конечно, то же самое угнетало и её. Но по-другому. Нередко она недоумевала, почему её муж, которому по долгу службы приходится сражаться с настоящими чудовищами, не в состоянии победить тех, что населяют его память.
Как это сделала она сама.
Рассортировав одежду мужа, Пэтти занялась его письменным столом. Сначала разобрала мелкие вещицы, которые знаменовали вехи в его личной жизни и карьере и имели значение только для их владельца. Черно-белая семейная фотография в рамке. На этом снимке, сделанном незнакомой женщиной в парке развлечений «Шесть флагов» в Южной Калифорнии, Полу семь лет. Он корчит рожицу, на голове — пиратская шляпа. Его родители молоды, радостно улыбаются в объектив старенького «Хассельблада» Пэтти. Перед тем, как напечатать фотографии, Пэтти внимательно рассматривала негативы, выбирая наиболее удачные кадры, ведь они должны были напоминать о том времени, которое, как она думала, возможно, никогда не наступит. Болезнь, перенесённая в подростковом возрасте, заставила Пэтти поверить, что у неё никогда не будет детей. Врач посоветовал ей зря не тревожиться и не оставлять попыток забеременеть.
Рождение Пола стало для них чудом.
Алан заверил её, что у них получится, что Бог не оставит их бездетными.
— Тем более тебя, Пэтти, — часто повторял он в те ранние годы их супружества. — Ты самая добрая, самая любящая женщина на свете. Он не лишит тебя возможности стать матерью.
Пэтти отставила фото в сторону. Оно было напечатано с большеформатного негатива, проявленного в её домашней лаборатории. Эту фотографию она, разумеется, сохранит. Хотя она не нужна ей в качестве напоминания. Пол — живое доказательство правоты её мужа. Невзирая на оплошности Бога, им с Аланом суждено было растить прекрасного сына.
Она опять зажмурилась, пытаясь побороть слезы. Наконец ей это удалось. Пэтти вытерла глаза, окинула взглядом стол и снова взялась за дело.
Ежедневник Алана с последними записями, сделанными зелёными чернилами. Кружка, подаренная ему двенадцатилетним Полом на Рождество. Мальчик слепил её на гончарном круге в дневном лагере в Блейне. Кружку она тоже сохранит. Пэтти пролистала бумаги мужа, которые уже однажды просмотрела вместе с полицией в то утро, когда он умер.
Все ненужные вещи она сложила в черный пластиковый пакет, туго затянула желтые завязки.
Эта комната служила кабинетом и детской. Дом был достаточно большой, что позволяло оставить здесь всё, как есть, и это прибранное, более организованное пространство превратится в музей, посвященный службе её мужа в рядах полиции. Лично ей никакая мастерская не требовалась. Искусствами и ремеслами она не увлекалась. Сейчас все её время занимали только мысли о том, как бы облегчить жизнь сыну. Общее горе они переносили по-разному.
Сама она всегда была готова к тому, что рано или поздно муж покончит с собой.
Пол, она знала, ни о чём не догадывался.
— Мама, как мы могли это допустить? — спросил Пол, когда она сообщила ему трагическую весть. Пол плакал навзрыд и никак не мог остановиться, слова вымолвить не мог, а мать пыталась утешить его.
— Все образуется, родной, — твердо сказала Пэтти. — Твоего отца депрессии мучили ещё до твоего рождения. Самоубийство — это трагедия, и наверняка никто не скажет, что вынуждает человека свести счеты с жизнью.
* * *
На следующий день, в субботу, страдая от похмелья, Пол Шарп закапал в глаза «Визин» и поехал в департамент полиции Ферндейла, чтобы забрать вещи отца. Накануне вечером он созвонился с Линдси, предупредил о своём визите.
— Я собрала кое-что для тебя, — сообщила она, заводя его в кабинет отца.
Пол взял с собой из дома прозрачную пластиковую сумку. Линдси на время оставила его одного в кабинете, не хотела вторгаться в чужое личное пространство. Пол молча укладывал то, что Линдси приготовила для него, и прочие безделушки, лежавшие на столе и в выдвижных ящиках, в том числе приз за победу в прошлогоднем чемпионате по софтболу. Его отец был тренером, а не полевым игроком. На мяче расписались все члены команды.
— Папки я не трогал, — сказал Пол Линдси, когда та вернулась и он заметил, как она задержала на них взгляд. — Хотите, чтобы я всё забрал?
— Ой нет, дело не в этом. — Она отступила на шаг. — Просто я очень расстроена из-за твоего отца. Мне его ужасно не хватает.
— Мне тоже. Отец был для меня опорой. Поддерживал меня во всех моих начинаниях.
— Он очень сильно тебя любил. Да ты и сам это знаешь. Именно поэтому я в растерянности: не могу понять, почему он решил покончить с собой. Да, бывало, что твой отец «хандрил», как он выражался, но все равно в основе своей, по крайней мере, в моем представлении, он был оптимистом.
— Бывает, люди устают от жизни. Или ломаются. Возможно, отец был оптимистом в том, что касалось его работы. Он ведь в любое дело вгрызался, как пёс в кость.
— И это истинная правда, Пол.
— Хотел спросить. Как продвигается расследование убийства у водопада Мейпл? Отец сейчас бы рыл и рыл.
— Жаль, что его нет с нами, — сказала Линдси. — Расследование продвигается. Но по мере продвижения появляются новые направления расследования.
— А вообще что там делала эта девушка?
— Её там выбросили, — ответила Линдси.
— То есть это не место преступления?
— Нет, насколько мы можем судить. Одежды нет. Следов борьбы тоже.
— Отец говорил, такие случаи самые сложные. Когда место преступления неизвестно. За ужином он рассматривал разные сценарии. Маме это не нравилось. А я слушал с интересом. Даже в детстве. Он называл меня своим напарником. Маленьким детективом.
Глава 34
Линдси сдержала слово и вечером заехала к Пэтти. Вдвоем они расположились в уютной гостиной Шарпов, где стояли диван с обивкой из серого бархата и кожаное мягкое кресло, в котором, судя по всему, любил сидеть Алан. На спинке, где обычно покоилась его голова, даже осталась небольшая вмятина. Однако в комнате доминировал большой телевизор с пустым черным экраном. По словам Пэтти, Алан приобрел его за пару недель до самоубийства. Непонятно только, зачем было покупать телевизор, если он даже не удосужился его подключить. И как ему вообще пришла в голову мысль купить телевизор, если он находился в глубокой депрессии? Пэтти на этот счёт не дала объяснений.
