Лаборатория фермы Спеллман фактически не функционировала — существовала, скорее, для показухи, чем для проведения научных исследований. Правда, это не означало, что Марни не умела обращаться с приборами. Она кое-чему научилась у соблазненного ею профессора, который руководил научно-исследовательским центром в университете, где она в свое время училась. Марни схватывала на лету, усваивая лишь то, что было необходимо для расширения её империи. Для укрепления авторитета. Когда на ферму наведывались инвесторы — новые сторонники с тугими кошельками, пользовавшиеся влиянием в обществе, — Марни надевала ярко-желтый лабораторный костюм и проводила им короткую экскурсию по лаборатории, располагавшейся в глубине амбара: демонстрировала спектрометр, центрифугу, микроскопы и разные сосуды, стоявшие там, главным образом, в качестве экспонатов. Переходя от прибора к прибору, она завораживала их своей теорией о том, что не надо изобретать ничего из того, что нужно женщине для достижения совершенства; природа все придумала за человека.
— Всё это есть в окружающем мире, в нас самих. Надо только научиться распознавать тайны, что лежат на поверхности, прямо перед нами.
Если гости интересовались, — а они обязательно спрашивали, — где ожидается очередной прорыв, Марни всегда отвечала одно и то же.
— Не знаю. Надеюсь, что здесь. Одно могу сказать наверняка: открытие сделает женщина, потому что земля женского рода. Земля и обитающие на ней женщины дают жизнь. Они — не потребители.
— А мужчины, значит, потребители?
— Вы наверняка видели мужчину с ребенком на руках? — с улыбкой говорила Марни. — Но вряд ли видели, как мужчина рожает ребенка?
В ответ все улыбались или смеялись.
Эта реплика действовала безотказно.
Триш однажды спросила Марни, почему она никому не рассказывает про стволовые клетки, использование которых произведёт революцию в косметической промышленности.
— Люди к этому не готовы, дорогая. Сама подумай. Несмотря на то, что клетки, которые мы извлекаем из пуповинной крови, относятся к отходам, люди будут шарахаться от идеи использовать их. У них искаженные понятия. В их представлении это своего рода предательство матери и ребенка. Можно подумать, мать с ребенком как-то связаны с этими клетками или жить без них не могут! Весь наш бестолковый медицинский истеблишмент Запада восстанет против этого.
— Но ведь рано или поздно, — не унималась Триш, — если… когда это средство будет разработано, тебе придется рассказать. Управление по контролю за продуктами питания и лекарствами потребует указать состав «Прекрасной шестёрки». Ведь так?
— Может, так. А может, и нет.
Позже Триш проанализирует этот разговор. Само средство «Великолепная шестёрка» и его рецептура держались в секрете. С другой стороны, не предпринималось сколь-либо серьёзных усилий для того, чтобы выпустить этот продукт на рынок.
Обычно Марни сразу мчалась к цели. Он умела быстро включать максимальную скорость и сохраняла предельную сосредоточенность, если путь был свободен.
Но не в случае с «Прекрасной шестёркой». Триш, Хизер и Грета регулярно доставляли на остров красно-белую сумку-холодильник, набитую шприцами с кровью из родильной палаты и операционной, но ничего не происходило. Марни относила сумку в лабораторию, где её содержимое прятала в стационарный холодильник. Казалось, она была довольна. Даже благодарна. Но результатов никто не видел. Ни рецептуры. Никаких новых шагов. Словно революцию поставили на паузу.
Марни источала уверенность, но её заявления не подкреплялись действиями.
Как-то раз, когда Марни с Диной поссорились — а в те дни это случалось часто, — остальные члены «Улья» решили обсудить сложившуюся ситуацию. Они сидели на улице, глядя на ряды ульев, которых к тому времени уже насчитывалось более сорока.
Триш озвучила то, о чём все думали.
— Работа застряла из-за Дины.
— Согласна, — отозвалась Грета. — Видимо, у Марни нет времени на «Прекрасную шестёрку». Да и на нас тоже. Она делает деньги, укрепляет своё могущество.
Хизер восхищало, что Марни так ловко обратила своё коммерческое предприятие в высокую миссию, хотя словами она это не выразила. По её мнению, подлинный талант Марни заключался в умении торговать и манипулировать. Себя она видела в роли финансового директора фермы Спеллман. Она помогала вести бухгалтерию.
— Слава, деньги и власть, — наконец произнесла Хизер.
Все они думали об одном и том же, — и Триш это немного пугало.
— Дина хорошая, — сказала она, возвращаясь к начальной теме разговора. — Мне она нравится. Такая простая.
— И невезучая, — добавила Хизер.
Женщины переглянулись. До сей минуты о Дине Марлоу никто ни разу слова недоброго не сказал. О Марни тем более.
Триш поспешила заполнить возникшую паузу.
— У Марни талант находить таких людей, как Дина, и… мм…
И мы, едва вслух не произнесла она. Они все закивали.
Они тоже искали смысл жизни, своё место под солнцем, когда впервые прибыли на остров Ламми.
Хизер, проучившись на подготовительных медицинских курсах, своей специальностью выбрала сестринское дело. Сочла, что ей будет проще помогать при родах, нежели руководить этим процессом. Приняв такое решение, она пошла против собственной природы, нарушила установления семьи. Её родители были властные люди, привыкли действовать решительно, не считаясь с другими. Они разводили крупный рогатый скот, все делая для того, чтобы их коровы слыли лучшими на рынке.
— Я с первого дня жила, как под микроскопом, — однажды призналась она Триш. — Родители наблюдали за мной, как за подопытным кроликом, отслеживали каждый шаг, требовали объяснения каждого поступка. В результате никаких собственных устремлений у меня не было. Я делала только то, что, как мне казалось, от меня ожидали.
Глава 54
23 августа 2019 г., пятница
Сиэтл, штат Вашингтон
В бар отеля «Времена года» Марни Спеллман явилась за пятнадцать минут до прихода Хизер. Она сидела за столиком, время от времени потягивая из бокала с «совиньоном». Вообще-то, она предпочитала красные вина, но заказала белое, решив, что сегодня незачем сверкать красными зубами.
Надо же, как всё изменилось!
Покинув «Улей», Хизер уехала в Сиэтл, работала в Ассоциации родителей и учителей, затем занялась политикой — сначала на уровне штата, потом — в качестве депутата Палаты представителей. Теперь она баллотировалась в Сенат и имела все шансы туда попасть. И впрямь для них обеих обстоятельства кардинально изменились. Ровно в десять Марни заметила Хизер в дверях бара и взмахом руки поманила её к себе. Хизер огляделась, проверяя, не наблюдает ли кто за ней, затем быстро подошла к Марни и нырнула в самую глубь обтянутой кожей кабинки.
