— В обвинительном акте говорится, что Марни Спеллман обращалась в полицию по поводу Калисты Салливан, которая, как она опасалась, подвергалась преследованиям со стороны её бывшего супруга. Следователям она сообщила, что, по словам самой Калисты, её муж человек деспотичный и что он, по крайней мере, два раза наведывался на ферму и угрожал ей.
В комнату вошла Грета, и Хизер подняла на неё глаза.
— Ничего себе! — воскликнула Грета. — Вот это поворот!
Хизер кивнула.
— Мы должны молчать, Грета.
Та вытаращилась на неё.
— Как это? Человека арестовали за преступление, которого он не совершал. Он не преследовал её, никогда не приезжал на ферму. Марни всё выдумала.
— Нам это не известно.
Грета взглянула на Хизер, как на сумасшедшую.
— Известно. Мы знаем, что он невиновен. Мы там были.
Хизер теребила полистироловый стаканчик, отщипывая его края, и ошмётки пластика падали на стол.
— Мы ничего не видели, — заявила она. — Мы не знаем, что на самом деле произошло.
В комнату вошла ещё одна медсестра, и Грета понизила голос до шёпота:
— Мы знаем, что он этого не делал. И знаем, что сделали мы.
* * *
По окончании дежурства Хизер поехала домой. Жила она в квартире на Донован-авеню в историческом районе Фэрхейвен на южной окраине Беллингема. Подкатив к дому, ещё несколько минут она оставалась в машине, слушая очередной выпуск новостей, в котором сообщили, что Рид Салливан уже помещён в окружную тюрьму и что на следующий день ему будет предъявлено обвинение.
К горлу подступила тошнота.
Бывший муж Калисты к убийству жены не имел отношения, один воспитывал двоих маленьких сыновей.
Это была чудовищная ошибка. Ситуация выходила из-под контроля, но Хизер понимала, что сама она ничего не в силах изменить.
Марни убедила членов «Улья», что они должны придерживаться единой линии.
— Рид преследовал Калисту. Она его боялась. Это она сама нам сказала. Мы не знаем, куда она делась. Можем только догадываться.
Хизер заглушила мотор и, войдя в квартиру, тут же бросилась в туалет.
Глава 56
26 августа 2019 г., понедельник
Сиэтл, штат Вашингтон
Пресс-секретарь сообщила Хизер Джарред, что у неё хочет взять интервью местный репортёр. Та скорчила гримасу.
— Вы же знаете местных, — добавила Стефани, с преувеличенным раздражением поводя глазами.
Местные СМИ Хизер считала самыми противными. С журналистами Си-эн-эн и даже «Фокса» еще можно было как-то совладать. Они хватали по верхам, лишь бы заполнить дыры в программе неким подобием новостей. Репортёры местной прессы — совсем другое дело. Они больше не делали упор на крикливые репортажи; сообразили, что увещевательная журналистика, продвигающая определённую точку зрения, скорее завоюет им внимание публики. Клики. Лайки. Комментарии. Давать уклончивые ответы на неудобные вопросы, всё труднее и труднее, думала Хизер. Смекалкой и беспристрастностью уже не обойдёшься.
А эта журналистка вообще пёрла как танк.
Студентка университета, она была ещё слишком молода и не усвоила правила игры традиционных СМИ.
— Она звонила семь раз. Присылала сообщения. Поместила в «Инстаграме» фотографию сломанных часов и прикрепила к ним вашу фотографию.
— Что ж, ладно, — произнесла Хизер. — За молодыми будущее.
Стефани наградила её удивленным взглядом. Уж с ней-то разговаривать такими шаблонными лозунгами незачем.
— Вдохновляет, — прокомментировала Стефани. — Завтра в три подойдет? — Она и так знала, что подойдет. Стефани была из тех помощников, которые точно знают, когда её боссу пора в туалет.
— Вполне. Завтра. Не больше пятнадцати минут.
* * *
Сара Бейкер пришла на встречу в чёрном блейзере и тёмных джинсах. Свои длинные тёмные волосы она подняла вверх и закрепила массивной деревянной заколкой. Шею её обвивала цепочка с подвеской, представлявшей собой аметист в форме сердечка.
Хизер, приветствуя журналистку в своём штабе, расположенном в центре города, не преминула вслух отметить изящество украшения.
— Мой камень по гороскопу, — объяснила Сара. — Тётя подарила, когда я поступила в университет. — Она протянула подвеску Хизер, чтобы та рассмотрела её лучше.
— Чудесная вещица, — выразила восхищение Хизер, прекрасно сознавая, что умышленное затягивание начала интервью, на которое выделено ровно пятнадцать минут, — это верный способ не наговорить лишнего. Она предложила журналистке сок, кофе или воду, продолжая занимать её светской болтовней.
Чтобы протянуть время.
— Я работаю над одной статьёй, — сказала Сара.
— Прекрасно. Что бы вы хотели узнать? Моя позиция по проблеме изменения климата бесит моего соперника от республиканцев.
— Знаю. — Сара опустилась на стул напротив Хизер, сидевшей за письменным столом из красного дерева, на котором царил идеальный порядок. — Его почти всё бесит.
— Пожалуй, — рассмеялась Хизер.
— Я хотела бы расспросить вас о том периоде вашей жизни, когда вы жили в округе Уотком.
— Это было очень давно, Сара. Что бы вы хотели узнать? — повторила свой вопрос Хизер.
Она посмотрела на часы, стоявшие на столе. Прошло семь минут.
— В частности, меня интересует период вашей работы на ферме Спеллман.
Хизер всегда знала, что когда-нибудь это всплывёт. Они со Стефани даже наметили план, как вести себя в подобной ситуации. По ролям разыграли возможный диалог. Она понимала: если станет отрицать, сама загонит себя в угол. Лучший выход: не отрицать, а придавать вопросам другую направленность.
Она дала заготовленный ответ:
— О, я там бывала наездами. Моим основным местом работы была больница, где я в качестве медсестры оказывала медицинскую помощь, что имеет более непосредственное отношение к тому, чем я занимаюсь сейчас. Область здравоохранения всегда привлекала меня больше.
Сару, однако, не так-то просто было сбить с толку.
— Ферма Спеллман тоже связана с медициной, разве нет? Империя Марни Спеллман строилась на принципе оказания помощи женщинам, чтобы их жизнь стала более полноценной и счастливой.
— Сара, это была косметическая компания, — возразила Хизер чуть более холодным тоном. — Она не ставила перед собой цель улучшать здоровье людей. Мне мало что известно про «учение» Марни Спеллман.
— Вы с ней были близки.
— Это преувеличение. Я была знакома с ней, не отрицаю. Но знала её не очень хорошо.
