— Ну хорошо, выкладывай, что там у тебя, — уступила Триш.
— Я забрала из больницы папку с медкартой Калисты.
— Зачем?! Что за глупости?! С ума сошла?! Это же преступление!
— Следователь, Линдси Джекман, расспрашивает о ней.
— Уверяю тебя, ей ничего не известно.
— Возможно. Не уверена. Но кто-то что-то знает. Тебе не любопытно, что я обнаружила в этой папке? Вернее, чего я в ней не обнаружила?
— Ладно, рассказывай.
Грета раскрыла папку, разложила на столе документы.
— Здесь только результаты анализов и копии оплаченных счетов в связи с обращением по поводу сыпи, появившейся от соприкосновения с ядовитым плющом во время турпохода на гору Бейкер.
Триш молчала.
— Ты должна что-то предпринять. Я не могу всё это делать одна.
— Ты что — угрожаешь мне?
— Пока нет, но если придется…
— Кто за всем этим стоит? Ты? Марни? Грета, я тебя умоляю. Не надо втягивать меня в ваши игры.
И Триш повесила трубку.
Глава 66
14 ноября 1997 г., суббота
Беллингем, штат Вашингтон
Триш присоединилась к «Улью» четвертой.
В больнице Уотком Мемориал она познакомилась с Хизер и Гретой. Все трое работали там медсёстрами. Выбор профессии Триш был обусловлен семейной трагедией. Её младшие брат и сестра внезапно умерли во младенчестве, когда им еще даже не исполнилось полгода. В обоих случаях мёртвыми своих детей первой обнаружила мать: посиневшие и бездыханные они неподвижно лежали в своих кроватках. Триш было семь лет, когда умерла её сестренка Кит, девять — когда скончался братик, Уилл. Она тяжело переживала их смерть.
Когда ей было двенадцать, мать родила четвёртого ребенка — дочку Жасмин, и жизнь Триш изменилась безвозвратно.
Самым чудовищным образом.
В тот день у Триш в школе было меньше уроков, чем обычно, но мама забыла отметить это в календаре, что висел на кухне. Когда она вернулась домой, телевизор работал, но ни мамы, ни сестрёнки нигде видно не было. Её это удивило. Она пошла в комнату Жасмин, где её взору предстала страшное зрелище: мама прижимала подушку к личику сестрёнки.
Застывшая картина, будто изображение на фотографии. А потом мама резко обернулась к ней. Их взгляды встретились.
Триш кинулась через комнату к детской кроватке, схватила на руки сестрёнку.
— Ты что?
Мама стояла, моргая.
— Не знаю. Она все время плачет.
Триш затаила дыхание, осмысливая увиденное.
— Зато я знаю, мама.
У матери в глазах читался страх, как у зверя, угодившего в капкан.
— Прошу тебя, никому не говори, — шёпотом попросила она.
Триш рассказала отцу, чему она стала свидетельницей. Ждала, что он примет меры, защитит Жасмин. Он выслушал её, потом взял за плечи и пообещал, что это больше не повторится — он о том позаботится. Но на следующий день Триш отправили в Иссакуа, к дедушке с бабушкой. Когда она вернулась, мама сообщила ей, что она находится под наблюдением врача. То, что случилось, больше никогда, никогда не повторится.
И не повторилось.
Триш ни единой живой душе не рассказывала про то, что она увидела в комнате маленькой сестрёнки. Тайны лучше хранить за семью замками. От которых нет ключей. В школе медсестёр она узнала название тому, что её мать сотворила с Кит и Уиллом и что пыталась сотворить с Жасмин. Та выжила, но её мозг сильно пострадал от кислородной недостаточности.
Через несколько недель после того, как Триш начала работать в больнице, Хизер с Гретой предложили познакомить её с Марни. Они только и говорили о ней, и Триш не смогла придумать, как уклониться от поездки на остров Ламми.
Они приехали туда в субботу утром. Марни как раз разговаривала с кем-то по телефону. Она жестом попросила их посидеть в гостиной, пока она не закончит беседу. Марни распирала радость, когда она положила трубку.
Ей звонили с канала «Магазин на диване».
— Теперь я буду выступать там регулярно! — воскликнула она. — Меня узнает весь мир. Дамы, нам предстоит изменить порядок вещей. Женщины достойны быть наверху.
Грета рассмеялась над её нечаянной двусмысленностью.
— А ты, должно быть, Триш, — сказала Марни, приветствую новенькую. Она протянула руку, но тут же опустила её, когда Триш подала ей свою руку.
— О боже, — выдохнула Марни, словно произносила молитву. — Какое миниатюрное чудо! Мне бы твои глаза. Они прекрасны, светятся умом. — Она перевела взгляд на Хизер с Гретой. Те, уютно устроившись на большом бархатном диване, смотрели на неё с благоговением. — Ну-ка, девочки, принесите из подвала вина. А я покажу Триш мой мир.
Триш взглянула на подруг, и её охватила нервная дрожь. Не то чтобы Марни задела некую струнку в самой глуби её существа. Задела. Вне сомнения. Да ещё какую струнку! Казалось, эта женщина смотрит ей прямо в душу. Непонятно только, зачем она зарабатывает на жизнь производством косметических средств, если душа любого человека для неё как открытая книга. И никакая бренная оболочка ей не помеха.
Марни показала Триш амбар и пасеку, а затем повела её на склон холма, сыгравший судьбоносную роль в её жизни.
— Здесь это и произошло, — сказала она.
— Пчелиный рой?
— Ты читала мою книгу.
— Два раза. Не хотела по приезде сюда выглядеть полной идиоткой.
Марни улыбнулась и взяла Триш за руку.
— У тебя в душе живет боль, да?
Триш в ответ только кивнула.
— Не у тебя одной.
— Наверно.
— Расскажи мне об этом, Триш. Расскажи без утайки.
Глава 67
2 сентября 1999 г., четверг
Остров Ламми, штат Вашингтон
Грета искала грузовой манифест на индивидуальные заказы, которые Марни пообещала важным клиентам. Стоял сентябрь. Морской воздух нёс с воды холод в амбар, где она обследовала дюйм за дюймом в поисках знакомого желтого планшета-блокнота. Не найдя его, Грета вернулась в дом. Марни целый день вела переговоры по телефону и теперь отдыхала. Калиста сидела на крыльце с задранными вверх ногами.
Где же этот чертов планшет?
Марни, должно быть, была права. Грета всегда знала своё место, и все равно её терзало, что этот дурацкий планшет даст Марни возможность в очередной раз упрекнуть её в некомпетентности. Та никогда не упускала случая. Поднимаясь наверх, Грета подумала, что Марни сама специально куда-то спрятала планшет, дабы иметь повод продемонстрировать свою власть над нею.
