— В два пятнадцать, — поправила её Марни, на этот раз с улыбкой.
Они обе усмехнулись, затем позвали рабочего и поручили ему нанести еще один слой краски, чтобы добиться цвета, соответствующего специфическим представлениям Марни.
* * *
Как-то незадолго до знаменательного дня женщины после обеда трудились в саду. Дина, придя к ним на помощь, работала рядом с Калистой. Они срывали цветки календулы для ресторана, откуда утром поступил заказ на пушистые оранжевые корзиночки. Там собирались на ужин варить суп из щавеля и календулы.
Дина поинтересовалась у Калисты, как она относится к тому, что скоро у неё появится ребенок.
— Мне рожать не впервой, как тебе известно.
— Ну да. Я к тому и веду, — отвечала Дина. — Ведь это другой случай. Теперь ты сама по себе.
Дине было свойственно трудные вопросы задавать с располагающей искренностью, и это доказывало, что как актриса она была куда более талантлива, чем о ней думали.
— Мальчики живут с отцом. Они его любят. Он — хороший человек… просто не то, что мне нужно в жизни.
Дина потёрла подушечки пальцев, ставшие оранжевыми от лепестков календулы.
— Ну да. А этот ребёнок… он ведь тоже его, верно?
— Да. То есть нет. Марни советует, чтобы я думала о нём исключительно как о своем ребёнке. Он мой и больше ничей. Я не обязана делить родительские права с мужчиной, чтобы правильно воспитать ребенка. Это полный абсурд. На свете полно матерей-одиночек. Почти всё в природе так устроено.
У Дины своих детей не было, но у одного из её бывших мужей имелась дочь, которую она растила два года. Близки они с ней никогда не были, говорила всем Дина, за исключением тех случаев, когда девочке требовались деньги или она хотела бесплатно провести выходные в доме мачехи в Палм-Спрингс. Назло падчерице Дина продала этот дом с нелепыми статуями греческих богов одной милой чете из Сан-Франциско, а себе купила другой, не столь вычурный, в Палм-Дезерт.
Своему бывшему и его дочери про новый укромный особняк она ничего не сказала.
— Я уверена, ты справишься. Свою падчерицу, Трену, я растила фактически одна, не рассчитывая на помощь её придурошного папаши. Так что я знаю, о чём говорю, — сказала Дина. — Просто хочу заострить твое внимание на том, что у этого твоего ребёнка тоже есть отец, который захочет принять участие в его воспитании.
— Если узнает про него, — кивнула Калиста.
— А он не знает? — удивилась Дина.
— Нет. Если б знал, пошел бы на что угодно, лишь бы я его не бросила.
— Он агрессивный человек?
— Напротив. Очень порядочный. Его возмущало, что я попала под влияние Марни, хотя я сто раз ему говорила, что дело не в Марни, что меня привлекает её учение. Он просто не мог понять, что тянет меня сюда. Не мог понять, что с этим местом у меня более глубокая духовная связь.
Щурясь на солнце, Дина положила руку на живот Калисты.
— Как ты поступишь, когда он узнает?
— Узнает? А он не узнает.
И тут в разговор вмешалась Марни.
— Дина, я знаю, что твой Голливуд живет сплетнями и инсинуациями, но здесь это не играет. Оставь Калисту в покое. У неё своя жизнь. Мы все здесь как одна семья, но всё же каждый из нас — отдельная личность. И у каждого своя личная история.
Твой Голливуд.
Дина вздрогнула, будто её ударили по лицу.
В каком-то смысле, это была пощечина.
Калиста взглянула на Марни и одними губами произнесла «спасибо».
В душе она чувствовала себя обманщицей. Подыгрывала и нашим, и вашим. Не знала, кому доверять.
Ферма Спеллман была красивым местом, где жили красивые люди.
Красивые лгуньи со скрытыми побуждениями.
Калиста осознала, что она одна из них. Именно в это мгновение она решила, что не станет рожать на ферме.
Глава 69
5 марта 2000 г., воскресенье
Остров Ламми, штат Вашингтон
День близился к вечеру, когда у Калисты отошли воды. Она в это время находилась на пасеке — извлекала маточное молочко и смешивала его с мёдом по методу Марни, который та разработала для увеличения выхода продукта — ценного чудодейственного питания для новой матки — и его консервации. Калиста, уже родившая двоих детей, знала свой организм лучше, чем когда-либо прежде. Этому поспособствовала работа на ферме. Ну и, конечно, мудрость Марни. Компакт-диски с её лекциями, которые слушала Калиста, побуждали — нет, даже требовали, — чтобы она задумывалась о значении каждого слова, каждого движения.
— Что с тобой? Что-то нужно? — спросила Хизер. Последние дни она жила на ферме, гостила у Марни.
— Нет, всё хорошо. Просто думаю, что мне пора ехать в больницу. Не хочу рожать здесь. Отправлюсь на последнем пароме.
Калиста сменила мокрую одежду на сухую и вернулась к работе, между схватками поглядывая на часы.
В амбар пришли Марни с Гретой. Спустя несколько минут явилась и Триш.
— Хизер говорит, ты передумала? — уточнила Марни.
Калиста кивнула в знак подтверждения.
— Простите. Я знаю, вы сделали немало, чтобы обустроить здесь родильную палату. Но… материнский инстинкт, наверно. Я чувствую, что мне лучше рожать в больнице. Поеду, пожалуй.
— Тут видишь, какое дело… Паром сегодня больше ходить не будет. Опять какая-то поломка.
Калиста огляделась и встретилась глазами с Гретой.
— Калиста, мы сами примем у тебя роды. Даже не сомневайся. Триш с Хизер здесь. Нам не впервой помогать мамочке произвести на свет младенца.
— Я сама родилась в этом амбаре, — сказала Марни. — Тогда тоже не успели на паром.
Ничего другого не оставалось.
* * *
Позже, пока Марни и Хизер поили Калисту коктейлем на основе маточного молочка, Грета и Триш в амбаре подготовили всё к принятию родов. Минуты текли. Калиста лежала на кровати, стараясь синхронизировать свое дыхание со схватками, толкающими плод по родовому каналу. Роды сопровождались обильным кровотечением.
— Амниотическая жидкость, смешанная с кровью, — объяснила Грета, поймав обеспокоенный взгляд Дины. — На вид ужасно, но ничего страшного. Плод выходит, Калиста! Поднатужься!
Калиста закричала.
— Вот и твой сын! — воскликнула Грета.
— Мальчик? — ошеломленно переспросила Марни. — Почему не девочка?! Я хочу девочку!
Калиста издала душераздирающий панический вопль, исходивший из самой глубины её существа. Все замерли, глядя на неё.
— Что-то не так, — выдохнула она.
