Дина таращила глаза, в которых застыл страх. Кровь по-прежнему хлестала вовсю.
Грета передала младенца Триш. Та отнесла его на стол, застеленный белой простыней.
— Дайте мне моего малыша, — попросила Калиста, устремив ошалелый взгляд поверх своего раздутого живота.
— Потужься еще. Давай считать. Раз, два, три!
Плацента вышла. А вместе с ней ещё вылилась кровь.
Марни, не скрывая своего недовольства тем, что родился мальчик, отнесла плаценту туда, где Триш занималась малышом.
— Плохо дело. — В глазах Триш блестели слезы. — Мама истекает кровью. — Она говорила тихо, так что слышать могла её только стоявшая рядом Марни.
— Грета знает, что делать.
— Сомневаюсь. Она же не хирург.
— Всё будет хорошо. Ты добыла то, что нужно?
Триш кивнула, рассматривая послед и окровавленную пуповину.
— Отнеси ребёнка Калисте. А я уберу образцы в холодильник.
Мгновением позже Калиста взяла младенца на руки. Кожа её обрела мертвенно-бледный оттенок, но глаза светились обожанием матери, мгновенно полюбившей своего малыша.
— Он — мой, — произнесла Калиста, глядя на Марни, Хизер, Грету, Дину и Триш. — Мне не придется делить его с Ридом или с кем-то ещё, да?
— Не придется, — подтвердила Марни. — Никогда. Он — частичка тебя. Тебя одной.
— Я устала, — выдохнула Калиста, по-прежнему не сознавая, что белая простыня под ней пропитывается кровью, капающей на пол. — Мне нужно немного отдохнуть.
— Отдохни. Триш возьмет у тебя ребёнка. О, прости. Я даже не спросила, как ты хочешь его назвать. Уже придумала имя?
— Скаут, — ответила Калиста слабеющим голосом. — Это самая важная роль для самца в улье.
Она сказала то, что хотели от неё услышать.
А у самой было одно желание: взять ребёнка и покинуть остров.
Глава 70
Из амбара донесся истошный крик.
Кричала Триш. Она стояла в оцепенении возле окровавленной больничной кровати, на которой лежала Калиста. Несмотря на поздний час остальные члены «Улья» — Марни, Хизер и Грета — почти сразу прибежали в амбар.
Марни протолкнулась мимо Триш, которая сидела у кровати, сжавшись в комочек. Она была безутешна. Рыдала, как истеричка.
— Я думала, ей стало лучше, — оправдывалась Триш. — Отошла от неё всего на десять минут.
— Что случилось? — спросила Марни.
Грета взяла за запястье руку Калисты, безвольно свисавшую с больничной кровати.
— Пульса нет, — сообщила она.
— Я пыталась сделать закрытый массаж сердца, — сказала Триш.
— Триш, ты же медсестра. Почему ты сразу нас не позвала? — с упреком произнесла Хизер.
— Я думала, ей лучше. Действовала по наитию. Сразу принялась её реанимировать.
Женщины переглянулись и затем посмотрели на безжизненное тело одного из членов их сплочённой маленькой группы.
— Нужно вызвать полицию, — заявила Хизер.
— Полицию? Ни в коем случае, — воспротивилась Марни, поднимая руку как постовой полицейский. — Вмешательство полиции крайне нежелательно, Хизер.
Триш, опустившись на колени у кровати, по-прежнему плакала, правда, теперь уже тише.
— Ты о чем вообще, Марни? — спросила Грета.
— Как мы объясним, почему она здесь? Почему рожала на ферме, а не в больнице?
Грета, как всегда, поддержала Марни.
— Мы скажем, что паром не ходил, и мы не сумели доставить её в больницу.
Марни принялась мерить шагами комнату. Стиснув кулаки, ходила от кровати к телевизору и обратно.
— Меня это погубит. Уничтожит. Сама разберусь.
В дверях появилась Дина.
— Это безумие, Марни. Во что ты хочешь меня втянуть? Не позволю. Публика обожает меня и все, что я собой олицетворяю.
Марни наградила её ледяным взглядом.
— Ты тряпка, Дина, — сказала она. — Так и запиши это у себя на лбу.
Триш наконец-то взяла себя в руки и обрела голос.
— Ну что вы собачитесь? Это был несчастный случай. Мы сделали всё, что могли. Все мы. Кроме тебя, Марни. Это ты во всём виновата.
— Не понимаю, о чём ты, Триш, — заявила Марни.
— Понимаешь, — возразила Триш, отступая на шаг. — Прекрасно понимаешь. Ты хотела, чтобы ребёнок родился здесь, не так ли?
— Ты на что намекаешь? — спросила Хизер.
Марни и Хизер.
Сладкая парочка.
Они всегда были близки как-то по-особенному. Никто в «Улье» не мог бы точно охарактеризовать природу их взаимоотношений. В присутствии Хизер, а позже Дины, Марни вообще не обращала внимания на остальных. По пятницам, покидая больницу и на пароме отправляясь на остров, Триш с Хизер всю дорогу смеялись и болтали, пока не прибывали на ферму. Марни появлялась на крыльце, встречая их, и Триш словно переставала существовать. Хизер выбиралась из машины и стрелой летела к Марни, будто та её манила, как самое высокое, самое величественное дерево притягивает молнию.
— Паром ведь не ломался, да? — спросила Триш.
Марни с Хизер молчали.
Триш и не ждала от них ответа. Она точно знала, что они сделали и зачем.
— Я всё расскажу полиции.
— Не расскажешь. — Марни ничуть не обеспокоилась. — Если б не я, ты так бы и оставалась ничтожеством.
Триш снова сникла.
— Что мы натворили? — произнесла она визгливым от паники голосом.
Марни протянула к ней руку.
— Всё будет хорошо. Обещаю. — Обняв Триш, она гладила её по голове и увещевала. В жизни ничто не происходит просто так, говорила Марни. Господь пожелал, чтобы она стала тем, кем хочет быть. Триш льнула к Марни, душой отдыхая в её объятиях. Паника отступила.
— Триш, — сказала Марни, — сегодня ночью вы должны кое-что сделать для меня. Из любви и уважения. Ко мне. К Богу. К Калисте.
* * *
В два часа ночи Хизер и Триш погрузили тело Калисты в кузов грузовичка. Хизер накрыла труп бурым брезентом и с помощью эластичного шнура прикрепила к днищу.
— Так нельзя, — произнесла Триш. — Плохо это.
— «Плохо» — странное слово. В силу обстоятельств плохое может стать хорошим за долю секунды. Сейчас как раз такой случай, Триш.
— Неужели ты не понимаешь, что все это натворила Марни!
Хизер покачала головой, обливаясь потом от таскания тяжестей и беспокойства, которое ей не удавалось полностью скрыть.
— Если честно, не уверена.
