— Хочу вам кое-что показать.
Линдси пригласила женщину в дом, хотя не имела привычки водить к себе домой фигурантов дел, которые она расследовала, но время было позднее, а женщина — пожилая. Разок толкнешь и рассыплется.
Они устроились за столом в кухне, и Кейт сказала:
— Я ездила в Поулсбо, навещала сестру, и на Ламми вернулась через два дня после смерти Калисты.
— После её убийства, вы хотели сказать.
— Называйте как хотите.
Кейт застыла на месте, не сводя глаз с Линдси. Так обычно смотрят, когда собираются «сбросить бомбу».
— И после смерти ребёнка Калисты, — добавила она. — Он тоже умер.
Линдси молчала, но мысленно вопила во все горло:
Какого еще ребёнка?
* * *
Аннетт Рипкен почти целый день работала на пасеке: готовила новый улей для пчелиного роя, сформированного одним из пчеловодов-любителей на «большой земле». В таких кругах считалось большой честью поставлять пчелиные рои на ферму Спеллман.
Аннетт плакала.
Поначалу Кейт не придала значения её слезам. Ей уже случалось наблюдать, как женщины теряли самообладание, сделав какое-то открытие о самих себе, о том, как они жили до приезда на ферму и встречи с Марни. Её дочь побуждала женщин анализировать своё прошлое, чтобы выяснить, почему они не сумели наладить личную жизнь, не состоялись в профессии или в материнстве. Не состоялись как личности.
— Если вы не верите в себя, — неустанно повторяла Марни, — я не смогу поверить в вас.
Аннетт никак не успокаивалась, и Кейт подошла к ней.
— Тебе плохо? — спросила она.
Аннетт посмотрела на мать Марни и покачала головой. Глаза у неё были красные. Дувший с моря ветер частично осушил её слезы, оставив на загорелых щеках светлые дорожки.
— Нет, всё хорошо, — ответила она.
— Аннетт, я же вижу.
— Ну да, мне плохо. Просто я многого здесь не понимаю.
Кейт сочла, что речь идет о необъективности Марни, выделявшей одних женщин и игнорировавшей остальных. Она не раз была свидетельницей эмоциональных срывов у тех, кто не был обласкан вниманием её дочери. Кейт и сама не была у неё в фаворе, но давно смирилась со своим положением.
А Аннетт, судя по всему, этот урок ещё не усвоила. Кейт решила помочь женщине.
— Я вижу, как к тебе относятся остальные, — сказала она.
— Дело не в этом, Кейт. Наверно, я не смогу тут больше оставаться. Слишком много здесь всякого происходит. Слишком многое причиняет боль.
— Ты беспокоишься за Калисту.
— У-гу.
— Не ты одна. Она найдется. Возможно, как раз сейчас где-нибудь рожает.
Аннетт надолго умолкла. Кейт обняла её, и вдвоем они стали наблюдать за ласточками, налетавшими на облако комаров, кружившее над ними.
— Так вы ничего не знаете, да? — наконец произнесла Аннетт.
— Я не принадлежу к ближнему кругу дочери. По-моему, это очевидно.
Аннетт подняла голову и замерла. Кейт проследив за её взглядом, увидела, что к ним направляется Дина.
— Позволите составить вам компанию? — спросила та, сверкая голливудской улыбкой. — Чудесный денек, правда, девочки?
— Как раз заканчиваю с ульем, — доложила Аннетт. — Новая матка уже здесь?
Дина покачала головой.
— Привезут на следующем пароме. У нас все готово?
— В общем-то, да, — подтвердила Аннетт. Она на мгновенье стиснула руку Кейт и зашагала к амбару.
— И что это было? — спросила Дина у Кейт. — Что с ней?
— Переживает. Всё как всегда. Ладно, я в дом. Идёшь?
— Подышу немного свежим воздухом. Позже поговорим.
* * *
Линдси спросила Кейт, чего ей налить, и та удивила её, попросив виски.
— Безо льда. Без воды.
Линдси плеснула виски ей и себе.
— Дина мне никогда не нравилась, — продолжала Кейт. — А дочь была в неё влюблена. Надеялась при её содействии поставить на широкую ногу свой бизнес. Она хотела быть Диной, если вам интересно моё мнение. Стриглась как она. Начала покупать одежду тех же цветов, что были визитной карточкой Дины. Если честно, мне даже было как-то неловко. Я думала, что Марни исключительная, что у неё есть дар. Правда. Особенно на первых порах. Марни — самовлюбленный человек, ей непременно нужно быть в центре внимания. Может, она и социопатка, как Дина. Это моё мнение.
Расскажите, как вы на самом деле относитесь к дочери, подумала про себя Линдси.
Конверт, что Кейт привезла с собой, она использовала в качестве подставки под бокал на кухонном столе. Каждый раз, отпивая виски, она бросала взгляд на конверт и затем снова обращала его на Линдси.
— Что в конверте? — осведомилась Линдси.
— Я к этому как раз и веду, детектив.
Линдси заметила, что бокал Кейт почти опустел.
— Еще виски?
— Да, пожалуй, еще бокальчик, — согласилась Кейт. — Птица с одним крылом не летает. Разве что на этот раз с водичкой. Мне ещё домой ехать. А рулить такой махиной, как мой трейлер, ох как не просто.
* * *
На следующее утро Кейт отыскала Аннетт. Та в одиночестве сидела на крыльце дома и пила кофе. Марни с Диной уехали на пароме за покупками. Хизер с Гретой дежурили в больнице. Триш скоблила пол в амбаре специальным моющим средством, разведенным в ведре из магазина хозтоваров.
Кейт предложила Аннетт прогуляться по берегу.
— Не откажусь. Мне нужно с вами поговорить. Здесь только вы одна относитесь ко мне по-человечески.
Они зашагали к тропинке, обозначенной двумя кедрами, спустились по ней на галечный берег и направились к огромной коряге, изрезанной инициалами и клятвами в любви до гроба. Женщины сели на её дальнем конце, где торчали корни, разветвленные как морская анемона.
— Они убили Калисту и её малыша, — сообщила Аннетт.
— Этого не может быть.
— Я видела своими глазами. Они убили, я знаю. Но они не догадываются, что я это видела.
— Калиста жива, — возразила Кейт. — Родила или рожает. Думаю, девочки навестят её сегодня.
— Они завернули её тело и куда-то увезли. И ребёнка тоже.
— Ты уверена, Аннетт?
— Да. Зрение меня никогда ещё не обманывало.
— И как ты намерена поступить?
— Сообщу в полицию. Правда, мне страшно. Не знаю, смогу ли.
— Вздохни поглубже. Не торопись. Придумаем, как быть.
Они просидели на берегу примерно с час, пока к их ногам не начал подступать прилив.
