Герцогиня закатила глаза.
– Ты в поэтическом настроении.
Грейс улыбнулась.
– Может, дело во времени года… Обещание весны, но еще с полным блеском, который делает зиму такой особенной. Перерождение. Вы об этом пришли поговорить, да?
– Среди прочего. Он еще не пробегал?
Грейс поднялась на ноги, потянулась к солнечному свету.
– Один раз, но это не его время. На следующем круге… – Она опустила взгляд на Герцогиню и неодобрительно осмотрела ее. – Вы выглядите усталой, мэм; я даже не думала, что один из нас может настолько устать.
– Есть разница между устать и вымотаться.
– И в чем она?
– Один Господь знает, – ответила Герцогиня, открывая глаза. – Я знаю только, что занимаюсь этой работой сто сорок восемь лет, и все еще не уверена, хорошо ли я с ней справляюсь.
Грейс отвернулась, посмотрела на дрозда, который устроился на ветке напротив них и крутил головой направо и налево.
– Возможно, это хороший индикатор того, что вы справляетесь. По моему опыту, самые посредственные как раз те, кто убежден в собственном величии.
Герцогиня попыталась – и не смогла принять комплимент. Мимо спортивной трусцой, переглядываясь, пробежала пара; их взгляды бурлили любовью и озорством.
– Этот взгляд никогда не стареет, – сказала Грейс.
– Я не знала его в юности, – ответила Герцогиня. – Я когда-нибудь рассказывала тебе о своем времени на Почве?
Дрозд снялся с ветки, и Грейс помахала ему вслед.
– Мэм, вы вообще мало о чем мне рассказывали.
– Зови меня Рейчел, – сказала Герцогиня. – То, о чем я собираюсь тебя попросить, дает тебе эту сомнительную привилегию.
– Рейчел, – на пробу произнесла Грейс. – Теплое имя.
– Именно по этой причине я отказалась от него, когда приняла свой пост. Теплота не вписывается в нашу работу, особенно если ты босс.
Герцогиня разгладила свою клетчатую юбку, глядя на выгнутый пешеходный мостик, на семью, идущую под ним и не обращающую ни на кого внимания.
– Некоторые семьи веками взращивались для одной конкретной задачи. Мы, разумеется, не совсем такие, но если ты посмотришь на семейные древа высших классов, поколения за поколениями наследуют у своих предков «службу». Иногда это медицина, в другой раз армия, временами законы; их объединяют ожидания, что есть карьера, которой они будут следовать.
Она сжала костлявые руки.
– Я не отличалась от них, хотя трудно представить, как на самом деле можно отличаться сильнее, поскольку я, как и мои предки, была взращена для своей роли. Еще ребенком мне объяснили, какая меня ожидает судьба.
Грейс недоверчиво посмотрела на нее.
– Ты всегда знала о послежизни?
– Мне со всей определенностью было сказано, что она есть, и о моей роли в ней. Призрачная королевская власть в ожидании, послежизнь на службе, предписанной на срок в сто пятьдесят лет.
– А что случится через сто пятьдесят лет? – спросила Грейс.
– Помимо сложения полномочий? Не знаю. Следующее Место. Может, даже Яма, если сочтут, что я не справилась со своими обязанностями.
Грейс положила ей руку на колено.
– Я думаю, все будет хорошо.
Герцогиня пожала плечами.
– Либо будет, либо нет. Намного сильнее меня заботит мой преемник.
Солнце скрылось за тучкой, будто решив дать им немного уединения.
– У тебя есть право голоса в этом вопросе? – спросила Грейс, отворачиваясь от туннеля под мостиком. – Кто будет преемником?
– Символически, да, – ответила Герцогиня. – Немного похоже на королеву Англии – она символическая глава государства, а не настоящая. Ожидается, что я одобрю любого, кто придет на мое место.
– Но ты думаешь этого не делать, – сказала Грейс, поглядывая на нее с любопытством.
– Не просто думаю.
– Почему?
– Потому что есть та, кто заберет у меня этот титул. Младшая сестра, которую я считала навсегда утерянной, – ею движет безумие. Кто знает, возможно, ею движет праведность… Но Загону хватит герцогинь, это я знаю точно. Моя семья слишком долго была у власти. Чистилищу требуется новая кровь, если оно – и цивилизация – собираются выжить.
– Девушка, – сказала Грейс. – Ты говоришь о той девушке.
Герцогиня кивнула.
– Дейзи-Мэй не запятнана этим местом. Она видела, как меняются лишенные – факт, который я не могу больше отрицать, даже перед собой, – и у нее есть сострадание, вытравленное из таких, как я. Она достойна не менее, чем любой, занимавший этот пост.
– Она это сделает? – спросила Грейс. – Она на грани выпуска из «Отряда мертвых», верно?
– С ней связано более серьезное опасение, – ответила Герцогиня. – Поэтому я здесь.
– Запомни мысль, – сказала Грейс, когда из кромки туннеля показался мужчина в сером спортивном костюме. – Это наш человек.
Герцогиня встала и последовала за Грейс, которая двинулась навстречу бегуну. В голове крутился вальс, давно забытый танец давно забытого вечера в давно забытом столетии. Мужчина замедлил бег; рука его прижалась к груди, сминая ткань, будто могла поддержать его.
Затем он упал на колени, сметя тонкий слой снега, лежащий поверх утоптанного льда.
«Я забыла этот взгляд, – подумала Герцогиня. – Ярость и неверие в то, что подобное может случиться. Хорошо, что я сегодня пришла сюда, ведь этот взгляд определяет нас. Он показывает, что, когда наступает последний миг и мы взлетаем над Почвой, в действительности все мы одинаковые».
Грейс присела рядом с ним, взяла его за руку.
– Все хорошо, Шон. Все будет хорошо.
Мужчина вытаращился на доброжелательную женщину в пламени рыжих волос и другую, старую, прямую как палка старуху, стоящую рядом.
– «Скорую», – выдохнул он.
– Для нее уже поздновато, – сказала Грейс, гладя его по руке. – Вдобавок мы намного лучше. – Она обернулась к Герцогине. – Что я должна сделать? Подозреваю, речь не о вводном курсе для Шона.
Герцогиня оглядела Центральный парк, зная со всей уверенностью, что видит его в последний раз.
– Ты должна спасти Дейзи-Мэй. И, к несчастью для тебя, сначала обречь на проклятие твоего сына, Джо.
Глава 28
– Тут холодно.
– Так зима, не? Включи подогрев.
– Он включен. Не похоже на нормальный холод.
Райан хмыкнул, выдохнул, перед ним зависло облачко пара.
– Она говорит, нормальный холод. Типа его продают с разным вкусом.
