Герцогиня наклонилась к нему, и Джо показалось, что вместе с ней наклонилась вся комната.
– Ты – один из немногих счастливчиков, сохранивших сознание и разум; у тех убогих душ, которых ты видел снаружи, их нет.
– Я не чувствую себя счастливчиком. – Джо отвел взгляд, стараясь притянуть память обратно. – Первое мое настоящее воспоминание – как я прячусь в той канаве напротив фермерского дома. Сколько я прождал там?
– С момента, когда ты испустил последний вздох? Всего лишь мгновения. В нормальной ситуации ты просто перешел бы в тот предел, который был гарантирован твоим земным поведением; но ты, Лазарус, был избран для чего-то другого – и, чтобы сделать это другое, должен был увидеть, насколько ты действительно мертв.
– Задание выполнено.
Герцогиня взяла бутылку виски и вернула ее в ящик.
– Со временем ты вспомнишь больше, к тебе вернутся воспоминания – некоторые случайные, другие нет. Эта способность делает тебя важным для нас и того, чем мы тут занимаемся.
Джо поставил стакан на стол, заметив, как запотело стекло.
– И чем именно вы занимаетесь?
– Похоже, сейчас мой черед, – сказала Дейзи-Мэй, похлопав его по плечу. – Время для обзорной экскурсии: держите вашу душу внутри машины, если, конечно, вы хотите ее сохранить.
* * *
«1984», вот что этот зал напомнил Джо.
Не книгу, а телерекламу «Эппл»: ряды бритоголовых рабочих в комбинезонах, взгляды прикованы к гигантскому экрану, лицо в очках, провозглашающее с экрана свои эдикты. Одно из тех случайных воспоминаний, которые, как обещала Герцогиня, должны вернуться к нему в подарочной упаковке, и Джо был благодарен за эту отсылку.
Однако были и различия. В зале, куда они его привели, на стене висел огромный экран, верно; но там были и сотни маленьких, и в них напряженно вглядывались сидящие перед ними мужчины и женщины. Эти работники носили не однотонные комбинезоны, как их собратья из рекламы, а элегантную черную униформу с тонкой красной прорезью на рукаве.
– Итак, – произнесла Герцогиня, обводя зал рукой. – Что ты об этом думаешь?
Джо оглядел работников, ссутулившихся перед своими экранами, от которых исходило непрестанное рабочее гудение.
– Пост управления, – наконец сказал он. – Но чем именно, даже не догадываюсь.
Герцогиня кивнула на огромный экран.
– Посмотри поближе.
Джо сделал, как было сказано, – по крайней мере, попытался; изображения сливались в единую органическую массу, нечто живое в месте, которое, как ему сказали, было мертво. Потом, постепенно, словно он смотрел на плоское изображение, в котором проступают объемные фигуры, Джо начал различать отдельные картинки.
Девочка-подросток; тело обмякло в ванне, полной крови.
Пожилая женщина в синяках и ссадинах, недвижно лежащая на кровати.
Лодка, полная застывших в смерти мужчин, женщин и детей.
Заброшенный фермерский дом, тело мужчины – его тело, – из которого вытекла с кровью жизнь.
– Это места преступлений, – завороженно произнес Джо.
– Именно так, – подтвердила Герцогиня. – И, как ты видишь, у нас в некотором роде полный набор.
– Так вы что-то вроде полиции чистилища? – спросил Джо, массируя глаза.
Герцогиня улыбнулась – выражение было настолько чуждо для ее лица, что казалось, кожу зачесали назад гребнем.
– Наше официальное название – «Агентство по извлечению душ».
– А клевые ребята зовут нас «Отряд мертвых», – заметила Дейзи-Мэй. – По крайней мере, я зову.
Джо поднял взгляд к небесам.
– Гребаный ад.
– Эту часть ты просек, – сказала Дейзи-Мэй, кивая. – Твоя проблема в том, что нужно просечь остальное, и быстро, потому что часики тикают.
– Девушка хорошо сформулировала, – заметила Герцогиня. – У этого комплекса, у этой команды, к которой мы принадлежим, есть только одна цель: расследовать преступления.
– А разве для этого не предназначены настоящие копы, из плоти и крови?
Герцогиня улыбнулась, будто услышала что-то забавное.
– Это надо спросить у тебя. Ты вроде как был одним из них.
Джо ощетинился.
– И что это должно означать?
– Позволь, я выражусь иначе: какой процент преступлений заканчивается обвинением подозреваемого? Разумеется, если подозреваемого вообще нашли.
– Вы помните насчет потери памяти? – сказал Джо, рассерженный собственным раздраженным тоном: эта женщина таки забралась ему под кожу. – Трудновато вытащить из пустоты числа и проценты.
– Девять, – произнесла Герцогиня. – На Почве обвинением заканчиваются девять процентов преступлений. Статистика, могу добавить, радикально сбита благосостоянием жертв. Нельзя считать нищих и малоимущих забытыми жертвами, поскольку, для начала, о них никто не знает.
Джо с усилием не допустил скептицизм до лица.
– Так что Бог отмечает жертв, которые, как ему известно, остаются неотмщенными, и посылает вам список?
Герцогиня посмотрела на него так, будто он только недавно приучился к горшку.
– Да.
Взгляд Джо вернулся к своему мертвому – на экране – телу.
– Если это правда, тогда почему я здесь? Я был копом: убьешь одного, и вся полиция будет преследовать тебя, пока тот не окажется отмщенным.
– По правде говоря, в этом есть смысл, но каждый перед кем-то отвечает, и я – не исключение, – сказала Герцогиня. – Распоряжение пришло с самого верха: я должна предоставить в твое распоряжение все ресурсы, необходимые, чтобы ты нашел своего убийцу.
– Что во мне такого особенного?
– Хороший вопрос, – прохладно заметила Герцогиня. – Честно сказать, есть немало расследований, которые заслуживают большего внимания со стороны моей команды, начиная со смерти самой Дейзи-Мэй, но приказы есть приказы. Иногда смерть бывает настолько жестокой, настолько несправедливой, что она оставляет духовную рану в обоих мирах – и в мире живых, и в мире мертвых. И тогда закрыть эту рану важнее всего прочего.
– А если я не смогу закрыть эту рану? Если не смогу распутать свое убийство?
Герцогиня разглядывала ноготь.
– Джозеф, думай о Следующем Месте – о рае – как об абсолютном и окончательном повышении по службе. Если ты справишься с расследованием, это докажет, что ты достоин такого повышения. Если же нет… Что ж, боюсь, послежизнь – не тот предел, где можно провалиться вверх. Ты будешь выброшен в Загон к остальным полудушам-зомби.
Джо переступил с ноги на ногу.
– Звучит жестко. И здорово похоже на собеседование на работу, о которой я не просил.
