— Похоже, вы вовсе не бурлите уверенностью.
Он уставился на ее «Туинкиз».
— Это натуральная еда?
— Сомневаюсь, — отмахнулась она, подбирая кончиком языка кусочек начинки.
Колин замер, пожирая глазами ее рот. Судя по всему, он остро реагирует на нее, хочет того или нет. Щугар Бет всегда поражалась женщинам, не умеющим завести мужчину, поскольку самой ей это удавалось без труда. Но в один прекрасный день сообразила, что воистину умные женщины поднимаются наверх, полагаясь не на секс, а на собственные мозги, и именно это служит им источником истинного удовлетворения.
Однако время от времени неплохо воспользоваться тем, чем одарил тебя Господь, так что она продолжала делать минет своему «Туинкиз»; ничего чрезмерно вызывающего — это было бы слишком пошло, — всего лишь медленное аккуратное вращение язычком, дабы показать чванливому бритту, что он не сумел ее запугать. Вернее, не слишком.
Он все еще не сводил взгляда с ее губ.
— Вы искренне наслаждаетесь опасными играми, верно, Шугар Бет?
— Э… потаскушки обожают развлекаться.
Берн ответил загадочной улыбкой, прежде чем отвернуться к окну. Она ожидала, что он вернется в кабинет, но ее неугомонный хозяин направился на кухню и принялся изучать покупки.
— Очевидно, вы не читали инструкций, где я просил покупать только натуральные продукты.
— Дьявол, так вы это серьезно? А я вообразила, что вы отвергаете меня чему-то вроде испытания. Решили посмотреть, смогу ли я думать собственной головой вместо того, чтобы слепо следовать вашим дурацким приказам.
И снова надменно вскинутая бровь.
Шугар Бет невозмутимо доела печенье и вернулась па кухню.
— Насколько я помню, речь шла о свежих продуктах и по возможности натуральных. Зерновой хлеб, рыба, орехи, йогурт.
Он повертел в руках пакет «Туинкиз» с вишневой начинкой.
— Вы питаетесь черт знает чем.
— Я ела на завтрак овсянку.
— Вне всякого сомнения, первая нормальная еда с тех пор, как вы сюда попали. И то вы буквально утопили ее в сахаре.
— Должна же я поддерживать силы. Мой босс — настоящий надсмотрщик над рабами.
Но тут Колин заметил связку книг из магазина Джуэл и потерял интерес к продуктам. К несчастью, первым под руку попался роман Джорджетт Хейер. Шугар Бет поспешно выхватила томик из его руки.
— Идеальный пример мелкого воровства слуг, о котором вы толковали, чтобы оправдать свою скупость.
Колин мельком глянул на чек, прежде чем открыть один из справочников.
— Вижу.
Шугар Бет немного понаблюдала за ним и покачала головой.
— Если понадобится помощь с новой главой, которую пытаетесь написать… той самой, что довела вас до столь бодренького настроения, дайте мне знать. У меня миллион идей.
— Могу себе представить.
Ей следовало тут и остановиться, но она еще не научилась справляться с тенденцией к крайностям.
— Я, например, уверена, что могла бы написать потрясающую секс-сцену.
— Буду иметь в виду.
— Вы, разумеется, собираетесь вставить кучу секс-сцен, верно? Без них роман вряд ли будет продаваться.
Его глаза скользнули от ее ключиц к грудям. Этот человек разбирается в географии женского тела!
— Вы, кажется, много знаете о написании романа, верно?
— Только не о сценах лесбийской любви. Понимаю, как вы, мужчины, их любите, но в этой стране большинство покупательниц романов — женщины, а нас подобные истории плохо заводят, — пояснила Шугар Бет, но, вспомнив о Джуэл, добавила: — Хотя, полагаю, что впихнуть одну-другую вполне можно.
— Впихнуть?! Интересное выражение.
— У меня всегда был литературный дар, — кивнула Шугар Бет, небрежно поигрывая бирюзовой бабочкой. — Лично мне хотелось бы написать сцену секса с одной женщиной и двумя мужчинами. К чему мелочиться, пусть будут трое.
— Скорее всего именно так и была изобретена порнография.
— Можно подумать, все эти лесбийские сцены, которые вы собираетесь написать, не порно!
— Я вовсе не собирался…
— Понимаю, — пренебрежительно отмахнулась она. — Гетеросексуальные мужчины остро чувствуют угрозу своей мужественности, когда в постели оказывается больше одного представителя их пола. Но если женщина остается в середине, не вижу, что тут такого особенного.
— Судите по личному опыту?
— Если я расскажу, нарушу обет молчания и испорчу всю таинственность, — объявила Шугар Бет, натягивая на лицо улыбку королевы красоты. — А теперь идите и дайте мне спокойно работать.
Но он, не поддавшись на удочку, уселся на табурет у разделочного стола и погрузился в книгу. Перед глазами Шугар Бет замелькали непристойные постельные сцены, в которых присутствовали она и Колин, обнаженные и слившиеся в объятиях. Она добавила туда же Джорджа Клуни, а потом для смеха и Хью Джекмена. Немного полюбовалась изображением, перекрутила пленку, но тут же сообразила, что ей не нравится увиденное. Вместо того чтобы все внимание уделять ее обнаженному телу, Джордж и Хью обсуждали футбол! Она пыталась перестроить мизансцену, но оба оказались заядлыми болельщиками, и не успела она опомниться, как они покинули ее ради матча с «Беарс». И это означало, что она и Колин остались одни. Голые.
Ее соски напряглись. К счастью, он, похоже, настолько углубился в книгу, что ничего не замечал.
Прошел всего год со смерти Эммета, а она уже предается сексуальным фантазиям о человеке, ненавидевшем ее до глубины души. Час от часу не легче. Когда она уже считала, что обрела некую толику здравого смысла, все старые мазохистские привычки вернулись и стучатся в дверь, надеясь вновь водвориться на прежнее место.
«Обещай, Шугар Бет, что не будешь тратить время на траур по мне. И так жила словно монахиня невесть сколько лет. Все это и без того продолжалось слишком долго. О нет, вовсе не так долго!»
Она подумала о когда-то могучем, но под конец совершенно истаявшем теле Эммета, и прежняя, смешанная с яростью любовь наполнила ее.
«Почему тебе вздумалось заболеть, старый осел? Не говоря уже о том, чтобы умереть! Ты мне нужен, неужели не понимаешь?!»
Он был любовью всей ее жизни, и иногда боль становилась невыносимой.
Колин все-таки встал и вернулся в кабинет. Она наскоро состряпала ленч: сандвич с индейкой на зерновом хлебе и в качестве дальнейшего наказания — большую пригоршню пророщенных бобов. Он снова сидел за компьютером, поэтому она оставила поднос на углу письменного стола и потихоньку удалилась.
В перечислении ее обязанностей указывалось, что раз в неделю на дом выезжает специальная служба уборки, но она должна застилать герцогскую постель и чистить ванну. И поскольку оба вида деятельности давали возможность обыскивать помещения, она направилась наверх. Гордон, сытый по горло писательской жизнью, поплелся за ней.
