— Это потому, что ты не собираешься заниматься сексом до тридцати, — ухмыльнулась Шугар Бет.
Что-то похожее на улыбку притаилось в уголках губ Уинни, но Джи-джи не поняла шутки.
— И вы вроде как собираетесь снова его увести от мамы?
— Нет! — Уинни так яростно ударила кулаком по столу, что задребезжала посуда. — Нет, Джи-джи! Она этого не сделает!
Джи-джи, почти неуловимо расслабившись, подошла к матери.
Шугар Бет выложила на сковороду очередную партию гренков.
— Лапочка, я не могла бы увести твоего папу, даже если бы очень старалась. Он любит ее. Не меня.
Но Джи-джи никак не могла успокоиться:
— Не пойму, почему ты позволяла над собой издеваться? Почему не постояла за себя.
— Я была размазней и тряпкой, — призналась Уинни, выглядевшая на удивление величественно в мешковатых обносках.
Джи-джи понимающе кивнула и с высоты вновь обретенной мудрости изрекла:
— Ты не воспользовалась своей силой.
— Я вообще не знала, есть ли у меня сила. Видела бы ты ее, Джи-джи! Такая красивая, такая уверенная! Идеальная прическа, идеальная одежда, идеальный макияж! И заразительный смех, которому хотелось вторить! Когда появлялась Шугар Бет, все вокруг словно расцветало, и люди смотрели только на нее, не замечая остального.
— Она и сейчас вроде как такая. Я сама видела, как на нее обращают внимание, — кивнула Джи-джи.
— Эй, на случай, если вы не заметили, я стою рядом, — напомнила Шугар Бет. — И никто за пределами Парриша меня не замечает.
— В этом я серьезно сомневаюсь, — покачала головой Уинни. — Ты просто настолько к этому привыкла, что перестала замечать.
Лицо Джи-джи приняло знакомое упертое выражение.
— Думаю, вам следует извиниться, Шугар Бет. А ты, ма, должна ее простить, потому что сейчас она совсем другая.
— Это не так легко, — объяснила Шугар Бет, чтобы Уинни снова не показалась дочери злодейкой. — Я действительно сожалею о прошлом, но между нами столько лет вражды!
На губах Уинни снова появилась тень улыбки.
— Гриффин Кэри действительно любил меня больше.
— Ма! Это подло!
— Зато правда, — возразила Уинни. — Но я тоже завидовала, потому что у Шугар Бет была Дидди.
— А у тебя — бабушка Сабрина.
— Поверь, это далеко не одно и то же. Никакого сравнения. Дидди была как кинозвезда: ослепительно красивая, шикарная и так же удивительно смеялась. Они с Шугар Бет больше походили на подружек, чем на мать и дочь. Они так часто бывали вместе! Все знали, что по утрам в субботу лучше и не пытаться назначать Шугар Бет свидания, потому что они с матерью вместе смотрели «Джози и котята». Даже на людях они вечно перешептывались, обмениваясь секретами, а проходя мимо Френчменз-Брайд, можно было частенько видеть, как они сидят на крыльце, пьют чай и сплетничают. А мы с бабушкой Сабриной только и могли, что действовать друг другу на нервы.
— Сейчас она стала добрее.
— Это годы ее смягчили. А когда я росла, в ее жизни было место только для одного человека. Моего отца.
Услышав, как она назвала Гриффина, Шугар Бет поморщилась, хотя и понимала, что у сестры есть на это право.
— Так что вы собираетесь делать? — не выдержала Джи-джи. — Ненавидеть друг друга по-прежнему? Или думаете, что станете друзьями, как только обсудите свои проблемы?
— Вряд ли, — покачала головой Шугар Бет. — По крайней мере пока кое-кто не отдаст чьи-то жемчуга.
Джи-джи вопросительно взглянула на мать.
— Те жемчуга, что я ношу, — пояснила та, — принадлежали Дидди. Они должны были перейти Шугар Бет, но ничего не вышло, а я их не отдам.
— Это тоже подло.
— Так же подло, как то, что случилось в раздевалке?
— Нет, не так.
Джи-джи обернулась к Шугар Бет, маленький государственный секретарь, пытающийся заключить мирный договор между двумя воюющими нациями:
— Думаю, ма должна оставить себе жемчуга, в возмещение за то, что сделали вы, пусть на ней они выглядят по-дурацки.
— Вовсе не по-дурацки, — заспорила Уинни, — поэтому я и ношу их все время.
— Вы должны радоваться, что ма их сохранила. На вас они тоже будут выглядеть по-дурацки.
— Не в этом дело, — отмахнулась Шугар Бет. — Дело в том что… а, не важно. Я знаю, куда это приведет, так что не, трать зря силы и слова, Джи-джи. Мы с твоей мамой никогда не почувствуем себя сестрами, как бы ты на нас ни давила. Самое большее, на что мы можем надеяться, — это взаимная вежливость.
— Наверное. Но, Шугар Бет, вы когда-нибудь думали — Джи-джи коснулась плеча матери. — Мы с мамой единственные на всей земле, в ком течет та же кровь, что и в вас.
Шугар Бет ощутила знакомый ком в горле, но постаралась побыстрее его проглотить.
— Значит, мне повезло, малышка.
— Могу я показать Гордона папе? — резко спросила Джи-джи.
— Хочешь оставить нас вдвоем? Не сработает, — покачала головой Шугар Бет.
— Просто хочу познакомить Гордона с папой.
— А как насчет твоего гренка?
— Заберу с собой.
Она схватила с тарелки гренок, позвала Гордона, и они исчезли.
Уинни поднялась и пошла за кофейником.
— Я знала, что ты ревнуешь. Просто не понимала, насколько сильно.
— Совершенно не обязательно так радоваться.
— Жизнь нечасто меня баловала. Наслаждаюсь редким моментом счастья. — Она улыбнулась, положила себе на тарелку гренок и, критически его осмотрев, пожаловалась: — Но где же корица?
— Я отвлеклась, покрывая себя позором на глазах у твоей дочери.
Уинни выдавила на гренок немного сиропа, взяла вилку с ножом и стоя принялась есть, хотя больше уже не выглядела такой самодовольной.
— Мне хотелось бы провести здесь еще несколько ночей, если не возражаешь, — выдавила она наконец.
— Тебе все равно придется объясниться с ним, раньше или позже.
— Позже, — решила Уинни, откусив еще кусочек. — А что у тебя с Колином?
— Считай, что я им играю.
Уинни, рассмеявшись, отставила тарелку.
— Да ты на нем помешалась.
— Кто бы говорил.
Уинни пошла в гостиную за сумочкой.
— Вот я позабавлюсь, когда он тебя бросит! Что за чудесное будет зрелище.
— Да? А вот это мы еще посмотрим!
Уинни ухмыльнулась и демонстративно захлопнула за собой дверь.
Шугар Бет потянулась к кленовому сиропу.
