Как и сказал директор театра, у подножия холма они увидели освещенный полицейский участок с горящими фонарями. Они вошли внутрь. В комнате, откинувшись на спинки стульев, сидели молодой и пожилой полицейские в одинаковой форме. Подойдя ближе, Аями поняла, что оба полицейских спали с полуоткрытыми глазами. На скамейке в зале спал пьяный мужчина, лицо которого скрывала белая маска. На нем было длинное пальто с широкими рукавами, явно непригодное для жаркой погоды. У его ног стояла клетка, в которой спал котенок. При тусклом свете лица полицейских выглядели сизо-синими, сливаясь с цветом их формы.
Директор постучал пальцем по деревянному столу. Молодой полицейский, не поднимая век, посмотрел на них затуманенным взором и одним выражением лица спросил, чего они хотят. Директор объяснил ситуацию и сказал, что они хотели сообщить об исчезновении человека, если это возможно в их случае. Молодой полицейский спросил, являются ли оба заявителя членами семьи пропавшей, на что получил отрицательный ответ. На это полицейский безучастно ответил, что заявители не могут знать, сколько времени она отсутствует.
– По правде говоря, сегодня вечером я разговаривала с ней по телефону, но с тех пор она не отвечает, а когда мы пришли к ней домой, там было пусто… – осторожно объяснила Аями. – Кроме того, весь район был безлюдным и, на удивление, очень темным.
– Ночью все районы безлюдные и темные, для жилых кварталов это нормально, – ответил полицейский с явным безразличием. – А в этом районе люди обычно уходят на работу рано утром, поэтому ложатся еще раньше. Кстати, вы сказали, когда вы пришли в дом вашей знакомой, ее не было. А вы уверены в этом? Может быть, она заснула и не услышала звонка или не хотела открывать дверь посреди ночи. Кроме того, – полицейский указал на часы на стене, – уже почти час. Сложно говорить об исчезновении, если из свидетельств только тишина в доме и темные окна.
– Но ее квартира точно была пустой… – Аями покосилась на директора, который отошел от нее на шаг. Она не знала, будет ли иметь значение для полицейского тот факт, что они сами открыли входную дверь и вошли в квартиру. Однако директор театра молча стоял в тени у стены.
– Возможно, она просто куда-то вышла, – сказал молодой полицейский, не скрывая своего равнодушия. Пьяница в маске камнем лежал на скамье, погруженный в сон, как и его котенок.
Они вышли из участка, перед ними раскинулось большое серое двухполосное шоссе. По пустой дороге на полной скорости промчался белый автобус с ярко освещенным салоном. В ярко освещенном салоне автобуса, собравшись вокруг широкого журнального стола, несколько женщин умиротворенно читали книги, а в самом темном углу, на последнем месте, сидел монах с закрытыми глазами.
Некоторое время Аями и директор бесцельно бродили по улицам. Где-то вдалеке оглушительно взвыла сирена «Скорой помощи». Аями вдруг заговорила:
– Авария, наверное, – после ее слов звук сирен пропал, будто его поглотила тьма.
Они посмотрели на пустынное, безлюдное шоссе.
– Я думаю, мы поторопились с выводами, – сказала Аями. – Может, учительница поехала в больницу. Она ничего не сказала вечером по телефону, но, скорее всего, внезапно почувствовала себя плохо.
– В какой больнице она лечится?
– Точно не знаю.
– Да, видимо, ей действительно стало плохо… Ну что ж, хоть это выяснили.
Они перешли дорогу по эстакаде. Огромные фонари были выключены. Вокруг, кроме них, больше никого не было. Девушка посмотрела вниз – появилась и снова исчезла стая сумеречных рыб, плавающих в серебряном сиянии темного потока ночи. Эстакада покачивалась, как корабль на волнах. Аями заметила автобус, который недавно уже проезжал мимо них по шоссе. Казалось, он всю ночь кругами ездил по городу, как лошадь по ипподрому.
Они находятся в самом центре огромного четырехугольника города, все его жители, по случайному стечению обстоятельств, одновременно погружены в сон. Они не знают местонахождения пропавшей. Имя этому городу – Тайна. Это город, в котором за всеми окнами стоит мрак, в котором за всеми окнами висит тишина, в котором за всеми окнами таится незримость, в котором все окна погружены в медитацию. Их взору открылась привокзальная площадь, похожая на светлую сторону луны, с темными очертаниями статуи посередине. Издалека доносится звук приближающегося поезда. В пустоте ночного воздуха развеваются флажки, несмотря на отсутствие ветра. Дымоходы, уходящие высоко к сизо-синим облакам, площадь, подъезжающий ночной поезд, статуя неизвестного генерала и улица с множеством пустых торговых рядов…
Нет ни крика белых сов, ни белых молний, рассекающих ночное пространство, ни покрытого черной тканью катафалка, ни мертвецов.
– Такое чувство, что мы попали в сновидение, – сказала Аями, продолжая стоять на ночной эстакаде. – Куда мы идем?
– Покупать вино, – уверенным голосом ответил директор театра. – Надо произнести тост.
– За что будем пить?
– За здравие учительницы немецкого языка Ёни и за новые перспективы!
– Это все пустые слова.
– С Ёни все будет в порядке. Она просто поехала в больницу.
– С ней-то все будет в порядке, но вы же понимаете, что у нас нет никакой новой жизни.
– Вы забыли нашу клятву? Клятву о том, что мы встретимся снова на закате дней! И отправимся вместе в Таиланд!
– Никогда не слышала про стариков, которые уезжали на склоне лет в Таиланд, страну слонов, в поисках просветления и смысла жизни, и находили там истинное счастье. А может быть… они не в Таиланд ехали.
– К чему этот пессимизм… Где бы это ни было, я уверен, что они увидели слонов, это стало их просветлением и дало ответы на все вопросы.
– А где вы собрались покупать вино в такой-то час?
– На площади должны быть круглосуточные привокзальные магазины.
Как только директор закончил говорить, внутри темного пассажа они увидели освещенную витрину магазина. Одинокий, но в то же время прекрасный свет, словно маленькая свеча, мерцающая под открытым небом в полуночном лесу, как мираж. От всех предметов за стеклом витрины будто исходило белое сияние. Аями восхищенно проговорила:
– Да вы просто волшебник!
Но директор театра уже сбега́л вниз по лестнице эстакады:
– Не торопитесь! Идите спокойно, а я пока выберу вино! – прокричал он и целеустремленно, как спортсмен, побежал по площади.
– Подождите меня! – крикнула девушка ему вслед. – Не спешите так!
Директор театра внезапно остановился посреди площади и жестом указал в пустоту.
– Не хочу, чтобы ваше хорошее настроение улетучилось! Вы говорили, что скоро нужно ехать в аэропорт! Поэтому мы не должны терять ни минуты!
Его черные волосы откинулись назад, открылся белый лоб. Его фигура отбрасывала гигантскую тень на всю площадь, мощенную белым кирпичом. Тень походила на ожившую статую.
