Еще одним основанием для подозрений относительно правдивости статьи стала заметка, опубликованная в другой газете – не под стать «Происшествиям 24» – примерно в то же время, где говорилось, что под крышей жилого дома было найдено тело. В статье отмечалось, что осенью в сеульском театре «Красная комната» открылась выставка фотографов-любителей. Имя женщины, читавшей там свои стихотворения, совпадало с именем поэтессы. По показаниям очевидцев, в тот день в театре она была одета в короткое платье с серебряными пайетками, блестящими, как чешуя макрели, ее длинные волосы ниспадали до пояса. Лицо женщины было испещрено оспинами. По словам взволнованного очевидца, который встречался с ней чуть больше года назад, она изменила свой образ до неузнаваемости. Имя и возраст женщины совпадали с поэтессой, которую он знал.
Остаток дня Пуха провел за чтением комиксов в старых газетах.
В зале сидели несколько пенсионеров, которые тоже молча читали старые газеты. Словно группа островов, они расположились на расстоянии друг от друга, создавая ощущение мира и спокойствия. Эти люди и двадцать лет назад приходили в библиотеку, чтобы почитать газеты. Старик, которому на вид было больше девяноста лет, карандашом переписывал газетную заметку в свой блокнот, выводя букву за буквой.
Ровно в пять часов вечера к ним подошла библиотекарь и сообщила, что зал скоро закрывается. Выйдя наружу, бесцельно блуждая по улицам, Пуха забрел в местную закусочную, где сидели старшеклассники, и купил миску лапши с бульоном.
В автобусе Пуха сидел рядом с теми же старшеклассниками, которые громко разговаривали, а потом вышли вместе с ним на остановке. В автобусе он случайно подслушал, о чем именно всю дорогу говорили школьники. По их словам, они ехали в аудиотеатр. Им дали задание написать сочинение. Конечно, старшеклассников не очень интересовала суть пьесы, которую даже не показывали на экране, но они сошлись на том, что это лучше, чем какая-нибудь выставка или концерт Шостаковича. Один из них пришел к выводу, что, раз спектакль представляет собой набор слов, то сочинение будет писать проще. Сидевший рядом с ним Пуха подпер голову рукой, делая вид, что дремлет.
Он слушал разговор подростков, от тел которых исходил резкий запах, их грубую и безграмотную речь, и вспоминал себя в их возрасте – неуверенный в себе, робкий и застенчивый юноша. Пуха ходил в самую обычную среднюю школу, где заправляли бандиты и хулиганы. Один из таких одноклассников организовал своего рода бизнес – зазывал детей и продавал им подарочные сертификаты в обувные магазины, сигареты и комиксы с обнаженными женщинами. Все заказывали у него товары заранее. Он часто хвастался, что может достать все что угодно, даже девушку из Японии.
Этот деляга ходил в ту же школу, что и Пуха, начиная с 7-го класса. Он всегда был доброжелателен, интересовался, не хочет ли мальчик что-либо приобрести, но Пуха никогда ничего не просил и не заказывал. Он был очень замкнутым, у него не было друзей, да и учителя не замечали в нем особых талантов. В каком-то смысле ему повезло, ведь даже школьные хулиганы не издевались над ним. Но один случай, который не был связан со строгими школьными правилами, плохими оценками или травлей, все же нанес фатальный удар по его чувствам. Как-то раз по дороге домой он заметил девочку из своей школы. Она шла все время перед ним, и на ее серой школьной юбке было огромное темно-красное кровавое пятно.
В тот момент, как он увидел ее со спины, Пуха застыл на месте от потрясения и страха. Она шла не слишком быстрым и не слишком медленным шагом, с прямой спиной и ровной осанкой. Ему не удалось бы обогнать ее, но и остановиться посреди дороги настолько долго, чтобы она исчезла из поля зрения, он тоже не мог. Девочка шла в тот же район, где жил он. Его бросило в дрожь от одной мысли, что она случайно повернется и их взгляды пересекутся. Кровавое пятно было слишком большим, чтобы не заметить его или сделать вид, что его нет. Внезапность увиденного почти полностью парализовала Пуху, но он отчетливо осознал, что больше никогда не захочет видеть эту девочку. Он не хотел запоминать ее лицо. Не хотел узнавать, кто она. Не хотел признавать, что у нее прекрасные иссиня-черные волосы, стройные, длинные, красивые ноги и что ее лицо было испещрено мелкими оспинами. Не хотел, чтобы ее лицо навсегда осталось в его памяти. Вдруг в этот момент знакомый деляга и его дружки-хулиганы пронеслись мимо на велосипедах. Как обычно, вырвавшись на свободу после школы, они во все горло вопили от радости, свистели что есть мочи и гудели в клаксоны. Казалось, что весь мир сотрясается от этих звуков. Волна воздуха как хлыстом ударила его по щеке. Безумная радость и скорость жизни. Как будто Пуха случайно оказался между двумя параллельными измерениями. Так оно и было.
«Ой, простите», – погруженный в свои мысли, Пуха нечаянно зацепился ногой за чью-то трость и, смущенно поднимая ее двумя руками, принялся кланяться в знак извинения. Но девушка была незрячей, поэтому распознать его действия она не могла. Она подалась вперед, заходя в аудиотеатр. Стеклянные двери были открыты нараспашку. Как всегда, на входе возле маленького столика стояла поэтесса и продавала билеты. Пуха чувствовал, как полуденное солнце припекает затылок. Поблескивал асфальт. Он уступил дорогу девушке с тростью. Она обернулась, и белая юбка ее ханбока приподнялась, повеяло запахом накрахмаленной ткани. На мгновение он почувствовал тревогу, его сердце дрогнуло. Юбка девушки была чистой и белоснежной, как душа младенца. На автомате он протянул поэтессе две купюры по тысяче вон. Не поднимая головы, она взяла деньги. Стоявшие за ним старшеклассники тоже купили билеты.
Пуха никогда раньше не бывал в аудиотеатре и, более того, никогда не слушал спектакли в таком формате. Он не спеша зашел в здание и, пройдя мимо библиотеки, попал в зал, где сел рядом со старшеклассниками, которые уже расположились на диванах. Незрячая девушка уверенно вошла в зал, ощупывая пространство тростью. Казалось, она хорошо знала театр изнутри. Сидя на диване, Пуха изучал обложку брошюры и заметил заголовок с названием сегодняшнего спектакля: «Слепая Сова». Всю неделю шла одна пьеса. И, как было написано в брошюре, сегодня был последний день работы аудиотеатра.
Один из старшеклассников рассмеялся без причины, наблюдая за незрячей девушкой, но, поймав на себе взгляд Пухи, внезапно сделался серьезным. Возможно, парень неправильно понял этот взгляд, потому что тут же грозно уставился в ответ. Поэтесса подошла к аудиосистеме в углу зала, вставила диск и произнесла: «Сегодня вы прослушаете аудиоспектакль «Слепая сова», автор – Садег Хедаят».
Пуха поймал себя на мысли, что невольно вслушивался в голос поэтессы как зачарованный, еле дыша.
Поэтесса сделала небольшую паузу после первого предложения, а затем продолжила: «Слепая сова» – главное произведение иранского писателя Садега Хедаята. Оно наполнено атмосферой боли, сновидений и безысходности. Так, мистические фразы и явления, постоянно появляющиеся на протяжении всего произведения, заставляют читателя ощутить атмосферу иллюзии и сюрреализма. Хедаят родился в Тегеране и учился в Бельгии и Франции, работал простым банковским клерком. Он побывал в Индии, вернулся на родину, после чего и написал «Слепую сову». Помимо этого он переводил Кафку на персидский язык, одной из первых его работ была повесть «Превращение». Известно, что однажды он пытался покончить с собой. Это произошло, когда ему было двадцать четыре года, во время учебы в Париже. Возвращаясь вечером домой из кафе после встречи с друзьями, он бросился в воду со старого скрипучего безлюдного моста у берегов реки Сены. Но он не знал, что под мостом была лодка, в которой находилась пара влюбленных, мужчина прыгнул в реку и спас писателя, который был на грани смерти. Хедаят не умел плавать. При жизни он так и не стал известным писателем в Иране и не снискал славы у читателей. Его работы высмеивались и порой вызывали циничную улыбку критиков. Но положение усугублялось тем, что его произведения были созданы под влиянием западноевропейской литературы, именно это фактически сделало его политическим преступником на родине. Он никогда не был женат. В 1950 году по просьбе самого Хедаята знакомый врач выписал ему справку о том, что тот был неизлечимо болен, и назначил ему лечение за границей. Это позволило Хедаяту покинуть Иран. Он вернулся в Париж, где покончил жизнь самоубийством в апреле 1951 года…»
