– Да, конечно. Как вам известно, йа баша, Diwan – это организация, которая стремится образовывать всех египтян и просвещать их умы. Мы готовы служить вам в достижении ваших высоких целей. – Адхам посмотрел на меня, приглашая включиться в разговор, но я не могла вымолвить ни слова. Он вздохнул и перешел в наступление: – Баша, мы, египтяне, гордимся нашими женщинами. Они прекрасные жены и матери. Но вы же знаете, как они порой стараются угнаться за последней западной модой…
На этом Адхам затих. Я внимательно изучала ковер, стараясь разобрать, где рисунок, а где пятна грязи. И терла большим пальцем золотое кольцо на безымянном.
– Мы в Цензурном комитете держим руку на пульсе всей страны. Мы первыми знаем, что будет в моде, – ответил чиновник.
– Вы же понимаете, на Западе нравы свободнее.
– И это прискорбно. Только посмотрите на их женщин. Как их Бог им такое прощает?
– Алхамдулилля аля коль шай
[33], – сказал Адхам.
– Алхамдулиллах аля кол шай
[34], – согласился цензор.
– В Америке сплошь секс и нагота. У них нет ни мудрости ислама, ни цензурного комитета, что мог бы уберечь их, – подхватил Адхам, пока чиновник сокрушенно качал головой, – поэтому им приходится идти на такие дешевые трюки, чтобы продать свои книги. Но кто мы такие, чтобы судить их? Как говорил наш пророк, Мир ему: «У вас есть ваша религия, а у меня – моя». Послушайте, йа баша, в этой книге нет никаких голых. Это всего лишь оборот речи, шутка. «Голый повар» этого Джейми Оливера – это просто кулинарная книжка! Но что ж поделаешь? Мы живем в непростые времена, теперь и интернет есть в каждом доме, а это источник куда большего зла.
Когда мы собирались уходить, Адхам пообещал прислать чиновнику раскраски для его детей – в благодарность за то, что он удостоил нас чести познакомиться с ним лично. Я была уверена, что, когда возникнет следующая неизбежная задержка поставки, контора просто свяжется с нами по телефону. После того как опасения цензора были развеяны, я стала закупать тонны книг «Голого повара» сразу, как они поступали в продажу: его возвращение, его счастливые дни, его кухню, его Италию, его разные ингредиенты
[35]. Наш с ним союз помог мне пережить первые годы моего брака, первые годы моей семейной жизни. Его рецепты открыли мне дверь в кухню, куда я раньше боялась войти.
Несколько лет спустя, накануне национального праздника, приуроченного ко дню рождения пророка Мухаммада, я – теперь уже более опытный продавец книг – пришла в здание другого правительственного комплекса. За мной следовал Самир и нес стопку коробок «сладостей на рождение». Как правило, это кунжут, фисташки и миндаль в сахаре и рахат-лукум. А еще там есть куколка, которую называют «Госпожа праздника рождения Пророка», и султан на коне – оба сделанные из сахара. Когда мы зашли в нужную дверь, Самир остановился в уголке, на некотором расстоянии от столов сотрудников, а я прошагала в самый центр.
– Сабах аль-фоль!
[36] Мне нужно оформить эту доверенность к полудню, и я знаю, как сильно вы все заняты. В знак нашего уважения мы хотели бы преподнести каждому из вас по коробочке сладостей от сети книжных магазинов Diwan. Надеемся, что порадуем этим вас и ваших близких, – громко заявила я на весь кабинет и указала на Самира, который с комическим видом продемонстрировал стопку коробок и одарил чиновников доброжелательной улыбкой. Весь сложный бюрократический цикл оформления доверенности занял у нас двадцать минут.
«От этого не поправляются», – сказал Самир пышнотелой даме, которая сидела за кассой и сторожила открытый ящик с мятыми египетскими фунтами, служивший им вместо сейфа. «Порадуете хоть раз жену, придя домой не с пустыми руками», – сострил он, кладя коробку на треногий табурет возле стола другого сотрудника.
Хотя Diwan не принесла нам большого финансового успеха, она стала для нас моральной победой, экспериментом в маркетинге и проверкой нашей силы воли. Мы взяли на себя амбициозную, крайне трудоемкую задачу и выполняли ее без каких-либо поблажек, ни в чем не давая себе спуску. У нас был один филиал с горсткой сотрудников, с помощью которых нужно было обеспечить ежедневные пятнадцать часов работы магазина. Очень большую часть незаметной, скрытой от окружающих работы мы делали сами. Зачастую, чтобы избежать убытков, мы жертвовали собственной зарплатой и снижали за счет нее операционные расходы. Возможно, мы делали это, поскольку в глубине души сомневались в том, что представляем ценность для созданного нами бизнеса.
Несмотря ни на что, мы доказали всем скептикам и недоброжелателям, что современный книжный магазин может выжить в Египте. И, как это часто бывает, по проторенному нами пути за нашей Diwan последовало множество других предприятий. По всему городу стали возникать подражания и подделки. Когда из-за этих новых магазинов мы начали постепенно терять прибыль – поскольку они продавали те же книги на один-два фунта дешевле, – перед нами встал выбор. Мы могли позволить этим копиям, достоверно имитирующим стиль Diwan, но не стремящимся перенять ее любовь к чтению, вытеснить наш флагманский магазин. Или мобилизовать средства на агрессивную экспансию и попытаться тиражировать то, что замышлялось как нечто исключительное. Мы хотели расшириться, но сомневались, удастся ли нам воссоздать волшебную атмосферу своего первого магазина, сохранив при этом его аутентичность. Успех флагмана не гарантировал жизнеспособность нового филиала. И хотя никто из нас не сказал этого вслух, было также ясно, что всем нам было страшно брать на себя дополнительные обязательства. Мы и так слишком много внимания и сил уделяли работе.
Мы мечтали о книжном магазине. Наша мечта сбылась. Чего еще нам не хватало? Впервые за все это время мы не могли единогласно решить, какой вариант будет лучше для Diwan. Общее согласие – столь привычное нам – на этот раз нас покинуло. Непреклонная Нихал хотела, чтобы все осталось по-прежнему. Амбициозная Хинд считала, что единственный возможный для нас путь – расширение: либо все, либо ничего. А я соглашалась то с одной, то с другой, в зависимости от того, с кем из них я разговаривала в последний раз. Работа меняет людей: например, наша старая кухарка Фатма стала властной и более ревностной в службе после повышения, а я менялась вместе с Diwan. Поначалу это были небольшие изменения. Я стала убеждать Нихал увольнять всех, кто не справляется с работой, не давая им второго шанса. Начала фанатично следить за объемом продажи книг. И как-то внезапно дошла до того, что все мои отношения с людьми стали вращаться вокруг общих списков дел. Я знала, что между благодетельной буржуазной домохозяйкой и помешанной на объеме торговли тиранкой должна быть какая-то золотая середина. Я надеялась, что смогу ее отыскать.
