Но в итоге вселенная нашла вариант, который оказался для Diwan идеальным. Нихал уже давно дружила с двумя бывшими сотрудницами нашего магазина. Одна из них, Амаль, несколько лет проработала в должности менеджера магазина на Замалеке после Шахиры, а другая, Лайал, была помощником менеджера в Гелиополисе. Хотя обе они ушли из Diwan, но продолжали встречаться с Нихал в наших кафе по всему городу. Они вспоминали былые времена. И невольно задавались вопросом: «А что, если?..» И так постепенно сформировалась новая тройка. Нихал, которая все это время продолжала верить в потенциал партнерских связей, разбудила в себе былой энтузиазм: она загорелась новыми идеями, которые они все разделяли, и желанием смотреть в будущее, а не оглядываться в прошлое. Это было счастливое стечение обстоятельств: дружбы между людьми и их общих устремлений. В 2017 году Нихал, Амаль и Лайал вошли в совет директоров Diwan. На следующий год мы с Хинд подали в отставку, дабы не препятствовать новой концепции развития компании. Впервые с момента основания Diwan в 2001 году мы перестали быть членами совета директоров.
Где все сейчас? Кого-то мы потеряли. В первые годы существования Diwan бережное отношение Нихал к сотрудникам-мужчинам и их хрупкому эго, а также нетерпимость Хинд и ее категоричный подход к конфликтам привели к тому, что мы выработали крайне жесткую кадровую политику. Если кто-то из персонала угрожал, что уволится, мы тут же приводили его угрозу в исполнение. Мы настаивали на том, что Diwan – это семья, но вместе с тем всегда напоминали сотрудникам, что незаменимых нет. После десяти лет работы моим водителем Самир заявил, что уходит. Уже не помню, что стало для него последней каплей. Обычно его толстая кожа успешно защищала его от любых моих слов и поступков. Но, как бы то ни было, на этот раз он пригрозил мне своим увольнением. Я тут же перерезала эту пуповину. Это уже давно пора было сделать. Сейчас он звонит каждое Рождество и спрашивает, как дела у Зейн и Лейлы. Советует мне воспитывать дочерей, сохраняя баланс между строгостью и нежностью, потому что знает, что я бываю чересчур жесткой. Говорит мне, что те годы, когда мы все вместе создавали Diwan, были одним из лучших периодов его жизни.
Еще был Амир, который великолепно умел добывать книги. Он был первым, кого мы наняли на работу. Он проделал путь до должности главы отдела закупки арабских книг, создал собственную команду закупщиков и аналитиков. И спустя пятнадцать лет ушел, чтобы открыть собственное издательство. Он сообщил нам с Хинд и Нихал эту новость со своим типичным подхалимством: «Это ваша победа. Вы научили меня всему, что я знаю. Я продолжу вашу работу». Мы пожелали ему удачи. Презрев все социальные, гендерные и классовые нормы поведения, он поцеловал каждую из нас в лоб. Я расплакалась. Хинд интерпретировала этот жест как обещание сына не подвести свою мать. Когда мы рассказали об этом маме, она усмотрела здесь поцелуй Иуды. Я была на его первой свадьбе, потом на второй, потом пришла выразить свои соболезнования, когда умер его отец. Но мы никогда полностью не выходили за рамки отношений начальницы и подчиненного. Я знала его очень хорошо – и не знала совсем.
Иногда мы видели на наших полках результаты присутствия читателей. Они уносили эти результаты с собой в наших книгах и пакетах. Хотя печальный финал пакетов Diwan навсегда изменил наши с Мину отношения, мы с ней остались подругами. Она продолжила заниматься фотографией и смешанной техникой. У нее было несколько международных выставок, Музей Виктории и Альберта в Лондоне и Тропический музей в Амстердаме приобрели ее работы. Она жила несколько лет между Лондоном и Каиром, но в итоге решила вернуться в Каир. Она поняла, что не может работать вне Египта. Наша страна – ее муза.
Терять кого-то или что-то – это естественный процесс, и порой даже радостный. Когда Нихая работала у нас закупщицей мультимедиа и канцелярских товаров, она познакомилась с парнем по имени Дэни, генеральным директором одной дистрибьюторской компании. Он так и излучал жизнерадостность и мог чудесным образом переговорить нашу словоохотливую Нихаю. Я была свидетельницей их первой встречи, когда он пытался продать ей свои товары, а она требовала сделать нам бо́льшую скидку. Они оба поняли, что не могут запугать друг друга. Я вышла за дверь. А потом отправила к ним Далию, которая была тогда ассистенткой Нихаи, с просьбой срочно вызвать Нихаю ко мне под предлогом какой-то внезапной «проблемы с установкой цен».
– Он флиртует с тобой, – сказала я.
– Что?
– Пофлиртуй тоже. Он милый. Забавный. И не паникует при виде тебя.
– У меня нет времени на эту фигню, – Нихая возмущенно закатила глаза.
– У меня тоже, но ты ведь подсовываешь мне книжки об отношениях с противоположным полом. Что ж сама не следуешь этим советам? – Я указала ей на дверь, а напоследок пригрозила: – Помни, я слежу за тобой.
Через год они поженились. Дэни получил работу в Саудовской Аравии. Нихая ушла из Diwan, чтобы поехать с ним. Я устроила ужин, чтобы отметить их свадьбу.
– Боже, помоги бедному придурку, – сказала Хинд, глядя на Нихаю и Дэни из другого конца комнаты.
– С переездом или женитьбой? – спросила я.
– С Нихаей. Тут без Бога и всего его гребаного воинства не обойтись, – протянула Нихал, и мы чокнулись бокалами в знак согласия. Нихал наконец хоть в чем-то последовала моему примеру: научилась вставлять к месту бранные слова.
Когда я покинула Египет, Египет тоже покинул меня. Я попыталась найти в Лондоне работу в сфере книготорговли, но обнаружила, что человек, торговавший книгами в Каире, интересует местных только в том случае, если он живет в Каире и заказывает английские книги для египтян. Здесь мой опыт не годился. Английский рынок, говорили мне, более утончен. Я же была уверена, что читатели – читатели везде. Я была раздавлена, меня все это страшно бесило.
– Милая, я сейчас скажу тебе то, что поможет тебе успокоиться и почувствовать себя свободнее, – сказала мне мама с суровым авторитетом. – Ты ничто. Прими это. И порадуйся.
– Мам, ты же понимаешь, что я и так чувствую себя полным дерьмом?
– Будь благодарна за то, что какие-то двери закрываются. Другие откроются. Будь скромнее. Прими свои поражения. Абстрагируйся. Ты ничто, а из ничего рождается все.
– Не знаю, что за фигню ты там читаешь, но, пожалуйста, перестань.
– Это чудесная книга, мне ее Нихал дала.
К слову о закрытых дверях. Мы с Номером Два познакомились в 2009 году. Я была уверена, что на этот раз попала в десятку. В 2010 году мы поженились. Через пять лет, когда я переехала в Лондон, а он остался работать в Дубае, мы оказались в гостевом браке. Продержались еще год. И вот летом 2016 года, по дороге с концерта Брюса Спрингстина, Номер Два предложил мне развестись. (Раньше я была ярой поклонницей Брюса, но с тех пор могу слушать только две его песни.) Он вернулся в Дубай. Зейн и Лейла собирались домой после летних каникул, проведенных с Номером Один в Америке. Сверив время и убедившись, что девочки уже на борту самолета, я позвонила Номеру Один, рассчитывая обсудить, как лучше сообщить эту новость детям.
