Глава 6
Психологическая война в годы Второй мировой войны
Большевистские достижения в пропаганде многие приписывали особым свойствам марксизма, а не считали методами, которым могут научиться другие и с успехом использовать. Аналогичным образом завоевание китайскими националистическими армиями северной части Китая в 1922–1927 годах, изменившее судьбу страны, называли чисто китайским явлением. Чиновники и ученые Запада не извлекли из него никаких уроков. А тем временем в Германии, одной из крупнейших стран Европы, шли ожесточенные сражения психологической войны, которые казались всем жаркими политическими стычками. И только тогда, когда Адольф Гитлер стал рейхсканцлером и начал использовать в международной политике методы своих «боевиков», люди поняли, что появилось новое мощное психологическое оружие.
(Например, изучение архивов Военного колледжа показывает, что за период с 1925 по 1935 год не было написано ни одной работы, посвященной этой проблеме. А за период с 1919 по 1929 год отмечены только два труда. Американская армия к тому времени была уже довольно большой. И это была прекрасная армия, хотя ей не хватало вооружения, а служившие в ней люди получали крошечные зарплаты. Эта армия была американской, и подобно всем американцам какое-то время принимала мир таким, каков он есть.)
Национал-социалистическая немецкая рабочая партия, как называл свою организацию Гитлер, представляла собой конгломерат, ядром которого была небольшая группа целеустремленных фанатиков. Однако нацисты, в отличие от коммунистов, не верили в свои идеи безоговорочно. Гитлеровцы с самого начала очень серьезно относились к пропаганде, считая ее новым мощным инструментом, который позволит им управлять страной по-новому. Коммунисты утверждали, что демократия – это обман, и нацисты были с ними согласны. Пример коммунистов показал, что меньшинство, вдохновленное священными идеями, которые родились в головах коммунистов, может захватить власть и получить поддержку народных масс, утверждая, что их правительство существует для блага людей, хотя оно и не было избрано ими и не включает в себя представителей народа. Нацисты использовали эту идею как образец для подражания. Коммунисты также продемонстрировали всему миру, что и в XX веке можно сделать из человека бога и поклоняться ему как святому. Такого человека в России называли вождем. Нацисты возвели эту идею в принцип лидера (фюрера в Германии).
Коммунисты доказали, что организация, которая называет себя партией, а на самом деле является полурелигиозной иерархией со строгой внутренней дисциплиной, обязательным членством и активными организационными компонентами, может держать в подчинении людскую массу, в пять раз превышающую численный состав самой партии. Нацисты создали точно такую же партию, позаимствовав кое-что у итальянских фашистов, но в основном по образцу немецкой коммунистической партии, которая была у них перед глазами. Коммунисты показали, что такая партия должна иметь организации для молодежи, женские организации, трудовые ячейки, свои собственные клубы и т. д. Все это называлось «массовыми организациями». Нацисты скопировали и их.
Методы, которыми действовали нацисты, во многом повторяли методы коммунистов, только цели у них были разные (нацисты добивались чистоты расы, а коммунисты боролись с угнетателями трудового народа). Но самым главным для тех и других был лозунг – цель оправдывает средства. Вопрос о захвате и удержании власти, невзирая на мнение народа, был для них самым насущным, поэтому без пропаганды им было не обойтись. Теоретически цель (для нацистов – мировое господство, для коммунистов – победа коммунизма во всем мире) была самой главной вещью на свете. Но, поскольку все средства были хороши, а решать, приведет ли то или иное действие к цели, могли лишь партийные боссы, и в России, и в Германии развернулась бескомпромиссная борьба за власть.
Новая психологическая война, породившая в конце концов Вторую мировую войну и ставшая одним из основных способов ее ведения, выросла из подчинения пропаганде всего остального. Человек, оболваненный пропагандой, смотрит на мир под определенным углом зрения; то, во что он верит, теряется перед тем, во что он не верит. Обычные факторы цивилизованной жизни – уважение к истине, закону, соседям, соблюдение правил хорошего тона, любовь к Богу – больше уже не действуют на людей, поскольку замороченный человек видит во всем только пропагандистское содержание и ничего больше. Все на свете – от девушки, танцующей на сцене, до церковной службы – он рассматривает под одним углом – идет ли это на пользу конечной цели или нет. Нет ничего безобидного; нет ничего приятного – все связано с его болезненным стремлением к власти. Пока он не у власти, он ненавидит тех, кто ее имеет. Он не верит в их ум и в то, что они имеют добрые намерения, не понимает мотивов их действий и не верит в их заслуги. Все они негодяи, поскольку власть принадлежит им, а не ему; а ведь он – член группы, которая должна стоять у власти. Но стоит только такому человеку получить власть, как он тут же начинает ненавидеть своих коллег и товарищей. Помня о том, каким холодным и циничным путем он добрался до власти, зная, что его фанатичные собратья действовали с той же безжалостной наглостью, партиец уже не может доверять никому. Кровавые расправы, массовые процессы, ликвидации, уничтожение целых семей, сокрытие преступлений – все это результат господства пропаганды над всеми остальными аспектами жизни общества.
Именно против таких людей обычные американцы и вели психологическую войну в годы Второй мировой войны. Пропаганда превратилась в идеологию; мир содрогнулся под напором новых чудовищных религий. Например, величайший журналист Советского Союза Карл Радек был брошен в тюрьму по обвинению в шпионаже. Прокурор Вышинский на суде спросил его:
– Вы действовали обдуманно?
На что Радек ответил:
– Я никогда не совершал необдуманных поступков, разве только во сне.
В этом ответе выражена суть человека с тоталитарным складом ума, одержимого пропагандой. Он верит, что всякая деятельность, его или других людей, имеет смысл. Он выработал у себя чувство ответственности, и оно заставило его разорвать те путы, которые американцы, люди свободного общества, считают фундаментальными законами человеческого бытия: самоуважение, доброта, любовь к семье, сочувствие к несчастным.
Такой тип ментальности характерен главным образом для национал-социалистических и коммунистических стран и в меньшей степени для диктатур типа Италии. Реакционная Япония, наоборот, была почти демократической. Этот менталитет позволяет правителю страны полностью контролировать свой народ и проводить войну психологическими методами. Без фанатизма и террора правительствам приходится возвращаться к психологической войне, иными словами, дополнять политические и военные операции пропагандой. Зато в свободных странах напрасно надеяться на то, что свободные люди потеряют такой унижающий их достоинство контроль, хотя бы и для того, чтобы победить в войне. Психологическая война в годы Второй мировой войны отличалась тем, что наши враги вели одну войну (тотальную или войну психологическими методами), а мы – совсем другую. Теоретически мы не должны были победить.
