Японцы заставили работать на себя все захваченные ими радиостанции. На их стороне работали предатели из разных стран, среди которых, к нашему стыду, были американцы, русские, англичане, австралийцы и французы. (Японцы оккупировали Гуам, но там они не нашли ни одного предателя – это говорит о том, что люди Чаморо остались верны Соединенным Штатам и что созданное много лет назад военно-морское правительство этого острова было популярно в народе.)
Японская психологическая война потерпела крах потому, что японцы проиграли саму войну. Они могли заставить своих послушных солдат яростно сражаться только одним способом – разрешив им вести себя на «освобожденных» территориях так, что местное население превратилось в смертельных врагов Японии. Японцам не хватило ума удовлетвориться ежегодным 100 %-м возвратом вложенных денег, и они разрушили экономику оккупированных стран инфляцией, плохим управлением и чрезмерной эксплуатацией. Даже руководители марионеточных правительств разочаровались в Японии из-за ее неумной оккупационной политики, и еще до окончания войны значительная часть прояпонских лидеров, предавших когда-то интересы своих стран, переметнулась на сторону Объединенных Наций.
Психологическая война на театрах военных действий
Японцы создали превосходную, хорошо скоординированную пропагандистскую организацию на территории своей страны. У них было много первоклассных полевых операторов, и первым среди них был настоящий виртуоз пропаганды генерал-майор К. Доихара. Гости, приходившие к нему на ужин, утром частенько просыпались с жутким похмельем и сознанием того, что их совесть отягощена государственной изменой. Но у японцев не было хороших каналов связи, снабжения и контроля за работой своих пропагандистов на местах. В их работу постоянно вмешивалась Кемпентай (военно-политическая жандармерия), и во время медленного отступления своей армии японские пропагандисты потеряли всякое представление о реальности. И они совершили то, к чему обращается всякая пропагандистская система в годы своего упадка, – вместо того, чтобы заняться контрпропагандой, результат которой непредсказуем, они прибегли к репрессиям.
Рис. 50. КОНСОЛИДИРУЮЩАЯ ПРОПАГАНДА: ДВЕРНЫЕ БОГИ
Одной из самых удачных операций пропаганды стало распространение новых «дверных богов». Выпускались небольшие, приятные на вид плакаты, на которых были изображены персонажи китайского пантеона. Во время войны крестьяне, которые привыкли в Новый год по восточному календарю вешать над своими дверями изображения новых дверных богов, обнаружили, что больше не могут себе этого позволить. Китайский отдел УВИ, в котором работали Ф.М. Фишер, Ричард Уатс, Грэм Рек и Джеймс Стюарт, создали плакаты, на которых в виде этих богов были изображены американские летчики. Эти плакаты знакомили китайцев с американскими опознавательными знаками и укрепляли сотрудничество среди союзников.
Американская система пропаганды имела при каждом театре боевых действий свои оперативные отделы. Обычно их называли отделами психологической войны (ОПВ), хотя в составе ФПСКР они превратились в Управления психологической войны (УПВ), а на Китайском театре имелся лишь офицер психологической войны этого театра (ОПВТ). Главным руководителем этой войны был конечно же командующий театром, который нес ответственность за все проводимые операции. Если работа пропагандистов приводила к политическим промахам и вызывала недовольство начальства, вся вина ложилась на командующего театром, а не на его подчиненных. На всех фронтах командующими были генералы, и лишь Центральный Тихоокеанский театр возглавлял адмирал Нимиц (руководителем пропагандистского отдела у него был армейский полковник). На большинстве фронтов буфером между пропагандистским отделом и командующим служил политический советник, но в юго-западной части Тихого океана и позже при штаб-квартире Верховного командования Объединенных Наций в Японии генерал Макартур создал должность военного секретаря и приказал офицеру, занимавшему эту должность, лично докладывать ему обо всем, что происходит в области пропаганды.
Пропагандистские отделы при театрах боевых действий сталкивались с одними и теми же проблемами, хотя у каждого из них была своя специфика. Они относились к тыловому эшелону, который снабжал боевую пропаганду материалами, и в то же самое время проводили пропагандистские операции – готовили радиопередачи и выпускали стратегические листовки. По мере освобождения стран Европы и Азии, наряду с сообщением новостей и разбрасыванием листовок, эти отделы стали делать выставки и демонстрировать кинофильмы. Большой проблемой был недостаток средств связи. Нельзя было загружать военные линии связи передачей материалов, которые насчитывали сотни тысяч слов и были зашифрованы простым шифром. В состав этих материалов входили политические и другие новости, а также инструкции учреждениям пропаганды. Для их передачи приходилось приспосабливать то, что перепадало пропагандистским отделам от армии, или получать средства связи из УВИ, а также приобретать их у местного населения.
На большей части театров руководителями пропаганды были военные, а штат частично состоял из военных и частично из штатских лиц. При генерале Эйзенхауэре психологической войной занимались не только офицеры армии и сотрудники УВИ, но и офицеры УСС. Помимо американцев, в УПВ работали англичане, французы и офицеры других союзнических стран. При генерале Макартуре служащие УПВ работали под строгим контролем армии. При генерале Ситуэлле на театрах не было никаких особых организаций – пропагандой руководили офицеры G-2, политический советник или сам генерал. При генерале Ведемейере на каждом театре имелся офицер, отвечавший за пропаганду. При генерале Султане УВИ работало независимо, а передовой пост обслуживал весь театр. При генерале Клее неотъемлемой частью военного контроля стала служба контроля за информацией. То же самое произошло и в реорганизованном Макартуром ОПВ – в учреждении, которое называлось Сектором гражданской информации и образования (СГИО), работали не только американские офицеры, но и бывшие сотрудники Йохо Куоку, находившиеся в подчинении этого сектора. На других театрах имелись сходные сектора, приспособленные для нужд этого театра.
Общими чертами всех учреждений пропаганды на театрах были:
1) связь или контроль со стороны армии, государства или УВИ, иногда этим занималось и УСС;
2) ответственность перед командующим театром;
3) прямые операции стратегического радио;
4) подготовка стратегических листовок, а иногда и тактических;
5) использование в качестве сотрудников представителей местного или коренного населения, а также союзнического персонала.
Отделы психологической войны являлись, в значительной степени, частью штаба. Это облегчало контроль за их работой, снабжением и движением персонала. Отделы G-3 и G-4 при этих штабах наряду со своей работой часто тоже занимались пропагандой. Сотрудники УВИ и другие штатские лица носили форму и имели высокие воинские звания, иногда даже выше, чем у их армейских коллег. Офицеры армейских отделов G-2, естественно, работали в разведывательных секторах психологической войны. На некоторых театрах отделы G-2 официально отвечали за психологическую войну, как и сам заместитель штаба начальника штаба G-2 при Генеральном штабе Военного департамента США. G-1 обычно не вмешивался в работу пропагандистских отделов, и в большинстве случаев они сами решали свои хозяйственные проблемы.
