Поэтому американская пропаганда должна всегда учитывать вероятное или явное настроение американского общества в данный момент. США не могут проводить политику, которая была бы обязательной и единой для всех американцев, как в общественной, так и в частной жизни. Но они могут, опираясь на административный талант своих лидеров, на их умение предвидеть последствия тех или иных событий и хорошее знание потребностей своего народа, разработать такие программы внешней политики, которые получат одобрение американского народа.
Война и единство
Чем меньше на Земле мира, тем эффективней может стать информационная программа мирного времени. Борьба с коммунистическими агрессорами в Корее, в которой принимали участие и Вооруженные силы США, крепко сплотила американское общество вокруг правительства. Никакой пропагандистской деятельности Вашингтона не удалось бы так сплотить народ. Во время угрозы американцы предпочитают объединяться. Когда опасности нет, они живут сами по себе. Не стоит призывать американский народ к крестовому походу, если нет уверенности в том, что кто-то извне не будет постоянно подстегивать его, угрожая опасностью или бедой. Если война все же начнется, то, как показало прошлое, американский народ способен объединиться и победить. И нет причин думать, что в будущем ситуация изменится. Удивительно и на данный момент необъяснимо совсем другое – как это американцы, которые не так часто оказывались на грани войны, смогли стать такими целеустремленными и почти едиными в борьбе за предотвращение ядерной войны? Это можно объяснить лишь одним – в начале 50-х годов коммунисты начали большой крестовый поход против США, которых считали или делали вид, что считают, самой «агрессивной капиталистической державой».
Иными словами, коммунисты всего мира ополчились против США. Но Соединенные Штаты не отправлялись в крестовый поход против кого-либо. Один известный вашингтонский политический деятель долго держал в своем офисе плакат: «Я ни на кого не злюсь!» И это очень красноречиво отражает реальное настроение американского народа. Как же нам уберечься от крестового похода коммунистов, если мы не желаем участвовать ни в каком контрпоходе?
Американские пропагандисты иногда забывают, что они говорят не просто от имени народа, что они представляют собой нечто большее, чем одну из наций мира, – сами, быть может, того не осознавая, они являются представителями нового для всего мира образа жизни, а также свободы, грубой, но реальной. Характерными американскими достоинствами были, есть и будут терпение, стойкость, многообразие и любопытство. Глупо уговаривать американцев быть сильными в ненависти, жестокости и в гордом самодовольстве. Мы не японцы, не пруссаки, не русские; мы не ирландцы, не англичане, не французы; мы, в основе своей, европейцы и одновременно с этим не европейцы. Наша пропаганда будет эффективной только в том случае, если будет опираться на самые простые и сильные аспекты нашей жизни. Наше процветание очевидно всем, но мир не замечает нашей бережливости, доброты и умения предвидеть последствия наших действий, благодаря чему и стало возможным это процветание.
Пропаганда дружбы
Ограничения, налагаемые на американскую пропаганду мирного времени, нигде не проявляются так отчетливо, как в обычной фразе: «завоевание друзей для Америки». Желание иметь друга – насущная потребность любого человека в переполненном людьми одиночестве американского общества. Потребность нравиться ведет к сильно преувеличенному толкованию того, что включает в себя эта потребность. Американцы в целом и члены правительства в частности наивно полагают, что Америка должна иметь друзей потому, что в трудные времена на них можно будет опереться.
Это, конечно, неверно.
Шведы были хорошими друзьями норвежцев. И тем не менее, когда нацисты оккупировали Норвегию, шведы думали лишь о спасении своей шведской шкуры.
США дружили с Китаем. Этой дружбой они хвастались более ста лет. Какая польза была китайцам от дружбы с Америкой? Когда китайцы попали в беду, американский Госсекретарь обвинил их правительство в коррупции и разъяснил китайцам, что в Америке коррупции нет.
Дружба обычно не приводит ни к войне, ни к миру. Война и мир очень важны для выживания. Любой ветеран хорошо помнит людей, которых он терпеть не мог, когда носил военную форму, но у него и в мыслях не было считать их врагами только потому, что они не вызывали у него симпатии. Общая внешняя угроза, а конкретнее – общий интерес – гораздо более сильная гарантия будущей помощи, чем дружба.
Дружба может существовать между отдельными людьми, а не между такими громоздкими образованиями, как народы.
Если бы вы жили в Западной Германии и были уверены, что все американцы хорошие люди, вам было бы лучше присоединиться к Советам. Потому что в этом случае, если русские победят, вам будет легче умиротворить таинственных неумолимых московитов. Однако если победят американцы, которых вы считаете прекрасными людьми и своими хорошими друзьями, то они, конечно, не будут пенять вам за то, что вы присоединились к противной стороне в силу временной необходимости. Если какой-нибудь человек является вашим лучшим другом, он, может, и прыгнет в реку, увидев, что вы тонете, но, к сожалению, он может просто вызвать спасателей. Но если он прикован к вам наручниками, то тут вы можете быть точно уверены, что он окажется в реке вместе с вами.
Назовите это пропагандой, назовите это информацией или международной коммуникацией – в любом случае идея остается такой: американцы смогут найти себе надежных союзников только в том случае, если у них будет общий интерес или общая угроза. Дружба приятна, но не может быть ведущим фактором. В каких-то случаях предпочтительнее, чтобы лидеры или влиятельные группировки в важных международных областях поняли, что им лучше иметь врагом США, чем Советский Союз. Если бы французы понимали, что для оккупации Франции Советы сбросят на них 65 водородных бомб, а США – всего лишь три, они, пожалуй, предпочли бы американцев, невзирая на то, нравятся они им или нет.
Совместим ли такой тип общения с американскими идеалами? Вероятно, несовместим. Но честность всегда была одним из главных американских достоинств, и, возможно, именно она позволит нам в будущем занять более прочную и мудрую позицию, чем та, которую в прошлом позволяла занять дружба.
Глава 16
Поиск, развитие и будущее
Психологическая война есть часть нашей цивилизации. А цивилизация, независимо от ее определения, не является статичной. Это гигантское активное общество, часто очень бурное, находящееся в постоянном брожении. Оно состоит из людей, думающих и поступающих по-разному. Краткосрочные факторы в истории зачастую не менее важны, чем долгосрочные. Хотя США с 1860 по 1960 год были прочным звеном западноевропейской, по преимуществу христианской цивилизации, они пережили значительные перемены в моде, верованиях, аппетитах, предпочтениях и поведении. Для любой развивающейся цивилизации война может стать обязательным условием перемен, поэтому гражданская война и война западных держав против Германии в 1939–1945 годах могут стать в определенной степени сопоставимым явлением. Они сопоставимы, но в очень узких рамках.
