Значение войны
Нигде мимолетность и изменчивость современной цивилизации не проявляется так ярко, как в том значении, которое придают слову «война» интеллектуалы. Для американцев война 1861–1865 годов была «благородным делом», но назвать войну 1941–1945 годов «благородной» могут только люди, склонные к поверхностной и пустой риторике. Рассмотрим этот вопрос глубже. В 1861–1865 годах о психологической войне не слышал никто, зато в 1941–1945 годах этот термин вошел в моду. Вряд ли президент Линкольн переживал по поводу того, что северяне перестанут быть американцами, хотя многие из них предали его. 1945–1953 годы имели очень большое значение для США. За каких-то восемь лет возникла могучая волна новых идей, терминов и моделей поведения. И совершенно неизвестно, что принесут с собой следующие десятилетия.
Война все больше означает осуществление или предотвращение революции, а не полудикий, полуджентльменский вооруженный конфликт между суверенными государствами. Война вновь становится хроническим явлением. Война между схожими странами, такими как США и Канада, Мексика и Куба, Индонезия и Индия, Ирак и Саудовская Аравия и подобными им, становится все более и более нереальной. Война между странами с разной идеологией, вероятно, станет нормой.
Изучение напряженности
Для человека характерно одно качество – он приступает к решению своих проблем только тогда, когда возможность исправить положение уже миновала. То, что называют «решением» проблемы в политике или в частной жизни, зачастую вовсе не является выбором какого-то одного реального действия, а представляет собой лишь подтверждение взятого на себя обязательства. Если это верно для повседневной жизни, то тем более верно для ученых и экспертов. Одним из недостатков социальной и психологической науки и всей гуманитарной области знаний является то, что правительственные служащие признают существование той или иной проблемы спустя несколько месяцев или даже лет после ее возникновения, но все-таки пытаются решить ее, а ученые приступают к этой проблеме через несколько десятилетий после того, как возможность принятия верного решения уже упущена.
Нигде это не проявляется так ярко, как при рассмотрении напряженности в отношениях между странами в качестве причины войны. Эта напряженность во многом способствовала развязыванию войны 1914 года. Возможно, что напряженность и враждебность, существовавшие в Европе в конце 1930-х годов и позволившие фашизму и коммунизму окрепнуть и превратиться в угрозу для всего мира, в конце концов привели к началу Второй мировой войны. Однако трудно предположить, что начало войны в сентябре 1939 года стало результатом напряженности, разве что принять в качестве косвенной причины. Автор полагает, что напряженность ведет к укреплению того типа цивилизации, в котором войны возможны, но никак не хочет верить в то, что дополнительный фактор напряженности в отношении между странами может стать непосредственной причиной войны.
Исследованию напряженности посвящено много работ. Значение ее для войны можно оценить научными методами. Рассмотрим такую ситуацию. Пропагандистская деятельность державы А, в отличие от пропагандистской деятельности державы Б, вызывает такую сильную напряженность среди элиты или населения державы Б, что держава Б не может больше продолжать войну. И наоборот, держава А не может так резко разрядить напряженность среди элиты и широких масс державы Б, что теряет способность вести войну и вынуждена даже отложить решение о ее начале.
Напряженность вызывается, скорее всего, сложными условиями повседневной жизни, которые налагаются на людей нынешними техническими средствами. Для разрядки этой напряженности нынешняя цивилизация использует ненависть к людям другой цивилизации, не желая признавать, что главной причиной напряженности на самом деле служит ненависть к себе.
Иными словами, современным человеком быть очень трудно. Он становится беспокойным и озабоченным, а беспокойство и озабоченность порождают страх, страх легко превращается в ненависть, ненависть очень быстро приобретает политическую окраску, а политическая ненависть способствует созданию мощного оружия вроде атомной бомбы и управляемых ракет. Реальность угрозы, созданной этим оружием, подтверждает реальность ненависти, которая и привела к его созданию. Таким образом, закрепляется цикл опасности, страха, ненависти, вооружения, снова опасности, страха и так далее до бесконечности.
Революционные возможности психологии
Возможно, но ни в коем случае не вероятно, что быстрое развитие психологии и родственных ей наук в западном мире позволит найти совершенно новые ответы на вопросы, стоящие перед многими американцами, включая главный вопрос о мире как альтернативе войне, и второстепенный – кто сможет в ней победить. Однако ни одно научное исследование по психологии войны, психиатрии толпы, по психологии и психиатрии современной политики не обещает нам того, что решение нынешних проблем будет найдено очень скоро. Эти проблемы охватывают почти все аспекты нашей жизни, а разрешить загадку жизни с помощью дельфийского оракула или какого-то одного исследования невозможно.
Американские военные и политические лидеры не имеют права не замечать, о чем говорят и думают простые люди Америки и ее ученые. Слишком глубоко сконцентрировавшись на задаче победы в войне, лидеры страны могут сосредоточить все свое внимание на опыте прошлого, не желая искать новые, не похожие на прежние решения, которые предлагает им время. Нельзя рассматривать перемены как признак слабости, к которой они могут прийти, если принимать критерии прошлого за абсолютный стандарт. Люди, родившиеся с 1910 по 1920 год, вполне возможно, были наделены дарованиями, каких уже не было у людей, родившихся между 1930 и 1940 годами, хотя вполне возможно, что поколение 30-х годов обладало свойствами и чертами, которые люди старшего поколения просто были не в состоянии оценить.
Применим этот принцип к коммунизму. Он теряет силу с каждым днем своего существования, ибо каждый прошедший день лишает его новизны. С каждым днем коммунизм становится все понятнее, а его лидеры – на один день старше. Если американцы научатся быть гибкими и изобретательными и поймут, кто они такие на самом деле, то, возможно, увидят, что американские идеалы привлекают молодежь всего мира гораздо больше, чем идеи коммунистов. К сожалению, для США времен холодной войны начала 50-х годов было характерно то, что они строили свою пропаганду на более древних идеалах и стандартах, чем идеалы и стандарты коммунистов, поэтому во многих частях мира борьба между американцами и коммунистами выглядела как борьба старого с новым. Но это было не так. Армия США в Корее в 1950–1953 годах оказалась одной из самых революционных в истории, поскольку не была ориентирована на победу. Эта армия заявляла, что защищает идеалы теневого мирового правительства в лице ООН, которое стояло за спиной правительства США. Наверное, никогда еще за всю историю человечества люди не воевали так буднично, так спокойно и благоразумно, как в корейской войне. Американские солдаты сражались хорошо, и им не нужно было подстегивать себя «идеологическим гашишем» в виде лозунгов о спасении мировой демократии или «установлении свободы во всем мире».
Настрой американских сил в Корее был продемонстрирован сержантом-резервистом, который вряд ли знал, что находится в резерве, пока не попал на пароход, следующий в Пусан. Он был практичным человеком, которому очень хотелось вернуться домой, но он понимал, что должен выполнить свой долг, раз уж так сложились обстоятельства. Ему поручили испытать громкоговорящую систему, установленную на самолете американского штаба в Тэгу. В системе оказались неполадки, и ему предложили опробовать ее на высоте 500, 1000 и 1500 футов. Самолет пролетел прямо над крышей американской штаб-квартиры. Рев двигателей оглушил всех находящихся в здании, но даже за этим ревом было слышно леденящее душу гудение громкоговорителя – такой звук обычно доносится из ненастроенного радиоприемника. Все ожидали, что сержант скажет: «Говорит самолет ЮСАК, проба, раз, два, три!» Но вместо этого раздался оглушительный крик, который проник сквозь кирпичную стену, штукатурку и дерево, сквозь воздух и деревья. Сержант проревел на половину Южной Кореи: «Почему бы вам, империалистическим сукам, не вернуться к себе на Уолл-стрит, где вам и место?» Говорят, что штабные полковники одновременно схватились за телефонные трубки, но вся прелесть заключается в том, что сержант не получил никакого наказания, и это типично американский способ решения проблемы. Дело в том, что он не нанес никому никакого ущерба. Американцы считали своих врагов смешными и недалекими людьми. Они показали, что не боятся коммунистических идей. Автор много раз слышал от корейцев, что те никак не могут понять американцев.
