– На самом деле я хотел спросить тебя об этом еще перед занятием, – произнес он.
Я тяжело сглотнула. В груди стало тесно.
– О чем?
Он немного помолчал.
– Ты меня, случайно, не избегаешь? – мягко спросил он.
Я вздрогнула и опустила голову.
– Да, – пробормотала я, сверля взглядом кеды Нолана.
– Эверли.
Собрав всю свою храбрость, я снова посмотрела на него. Его глаза наполнились теплотой.
– Я боялась, что после того разговора между нами появится неловкость, – быстро пояснила я, чуть ли не путаясь в словах.
– Я пообещал тебе, что этого не произойдет. И сдержу слово.
Он осторожно улыбнулся, на что я, помедлив, ответила тем же. Пару минут мы просто стояли друг напротив друга. Время вновь как будто замерло.
Нолан прочистил горло.
– К тому же я хотел еще раз сказать тебе, что всегда готов выслушать. Если тебе захочется поговорить. Даже после того, как ты когда-нибудь перестанешь посещать «Писательскую мастерскую». Как… твой друг.
В эту секунду мне стоило больших усилий и дальше удерживать его взгляд. Горло неожиданно сжалось, а глаза начало жечь. Он правда говорил это всерьез. Я поделилась с ним своей самой ужасной тайной, и это не повлияло на наши отношения.
– Спасибо, – еле слышно прошептала я.
В лице Нолана что-то изменилось. Словно ему передалась моя уязвимость. Моя боль сломала его улыбку. Он стиснул ладони в кулаки. Затем сделал глубокий вдох и помотал головой. А в следующее мгновение пересек аудиторию. Не успела я понять, что происходит, как он аккуратно обнял меня, будто оставляя возможность отстраниться. Но я этого не сделала. Точнее говоря, я вообще ничего не делала.
Я была слишком ошарашена, чтобы сдвинуться хоть на сантиметр. На краткий миг мне показалось, что это сон.
Он обнял меня.
Нолан. Обнял меня.
Когда в конце концов я осознала, что случилось, то так же осторожно обвила его руками. Я уткнулась лицом в его плечо, и он притянул меня ближе к себе. После того как я отпустила себя, из уголков моих глаз хлынули слезы, пропитывая его свитер.
Никогда прежде в моей жизни не было человека, которому я бы настолько доверяла. Никогда прежде не было никого, кто бы знал обо мне так много; никого, кто обнял бы меня, потому что чувствовал, что со мной творилось. Никого, кто бы понимал, что я, черт возьми, сломлена, и крепко прижимал меня к себе, вместо того чтобы отвернуться от меня.
Мир вокруг нас померк. Казалось, что время застыло. Я чувствовала лишь Нолана. Его руки на моей спине. Его лопатки под моими пальцами. Основание ключицы, выглядывающее из выреза его свитера. Я закрыла глаза.
Ощущение тяжести, разлившейся у меня в животе еще во время семинара, стало еще сильнее. Я медленно отстранилась от него. Щетина у него на щеках коснулась моего виска. Мой рот коснулся линии его подбородка. Мы оба затаили дыхание. А в следующий миг разделили его, когда я накрыла губы Нолана своими и поцеловала его.
Глава 13
Когда наши губы встретились, я одновременно взлетела и рухнула вниз. Я горела и дрожала. Во мне бушевали абсолютно противоречивые эмоции, и в то же время я чувствовала себя более живой, чем когда-либо прежде.
Нолан накрыл ладонями мои щеки и крепко меня держал. Я провела языком по его нижней губе и ощутила, как его охватила та же дрожь, что и меня. Его губы открылись, и в следующий момент мы утонули друг в друге. Мои руки легли ему на грудь, я подняла их выше, дотронулась до его шеи, подбородка, упиваясь этим мгновением. Его большие пальцы погладили мои щеки, и у меня вырвался вздох.
Вот оно.
Вот что я хотела сделать еще тогда, когда впервые встретила Нолана. Я запрещала себе думать об этом, однако сегодня эта дверь немного приоткрылась и наружу хлынуло все, что я собиралась навечно похоронить в самом далеком уголке сознания.
Наши языки коснулись друг друга, и я хотела положить руки ему на затылок, как вдруг Нолан оторвался от меня. Растерявшись, я распахнула глаза и посмотрела на него.
Его плечи быстро поднимались и опускались, щеки так же раскраснелись, как и его красивые губы.
– Черт, – прохрипел он и отшатнулся от меня на один шаг. Потом еще на один.
Выражение его лица можно было назвать не иначе как чистейшим ужасом.
– Черт, – повторил он. Я больше не узнавала его голос.
Он отвернулся и запустил обе руки в волосы. Мне снова показалось, будто я падаю – теперь уже не в хорошем смысле.
– Нолан, – прошептала я и сделала шаг к нему.
Он обернулся ко мне, подняв одну руку в предупреждающем жесте.
– Пожалуйста, не надо.
Я вздрогнула от резкости в его голосе. То, как он стоял, вытянув руку в мою сторону, с паникой в глазах… Он словно ударил меня в живот. Его ругательство эхом звенело у меня в ушах.
Как только я осознала, что произошло, у меня расширились глаза. Сделав шаг назад, я врезалась в стул, который тут же громко заскрипел ножками по полу. Я почти не чувствовала боли и продолжала пятиться назад. Потом силой заставила себя оторвать взгляд от Нолана, развернулась и выбежала из аудитории.
Еще никогда в жизни я не слушала музыку на такой громкости. Вдавив наушники глубже в уши, я позволила громыхающим басам унести меня прочь. Плей-лист, который я подобрала, мог бы принадлежать моему соседу Хэнку. Ритм песен был таким быстрым, а басы настолько низкими, что заглушали все звуки и помогали мне дышать и бежать.
Я добежала от своей квартиры до долины, где решила сделать кружок вокруг озера. Несмотря на то что еще пару дней назад меня радовал вид разноцветных листьев, сейчас я их почти не замечала. Я сосредоточилась только на музыке и своих шагах. В боку закололо, но я все равно бежала дальше. Я находилась уже на середине дистанции вокруг озера, как вдруг споткнулась из-за колющей боли в голеностопном суставе. Растянувшись во весь рост, я приземлилась коленями на каменистую песчаную дорожку.
– Твою мать, – прошипела я. Собственный голос доносился до меня приглушенным. Затем я услышала, как сзади ко мне кто-то быстро приблизился, и понадеялась, что человек просто пробежит мимо.
– С тобой все в порядке?
Так и знала.
Я оперлась на руки, приподнялась и, пошатываясь, встала на ноги. Чья-то ладонь легла на мое плечо и помогла не свалиться снова. Я высвободилась и, прихрамывая, повернулась.
– Спенсер? – прохрипела я и вынула наушники из ушей. Я чувствовала, как по вискам стекает пот.
Он смотрел на меня, нахмурив лоб – выражение, которое у него можно заметить нечасто. Обычно Спенсер был олицетворением юмора и обаяния.
– Выглядело это ужасно, у тебя все нормально? – спросил он и обвел меня взглядом с головы до ног. Повторив за ним, я опять выругалась, увидев свое колено. Мои любимые штаны для бега порвались, а кусочек кожи, выглядывающий сквозь дыру, покрывали кровь и грязь. В дополнение шли невыносимое жжение и опасно пульсирующая боль в стопе. Я тут же заозиралась, ища, куда можно присесть, и обнаружила всего в десяти метрах пустую скамейку.
