Я выругалась так громко, что двое девушек перед нами обернулись. Я поспешно извинилась, прежде чем снова повернуться к Доун.
– Почему он об этом рассказал?
Доун недовольно поджала губы.
– Пит заговорил с ним о вечеринке. По его словам, вы обжимались в саду. – Она взглянула на меня, изогнув бровь. – Я даже не знала, что ты была на вечеринке.
У меня вырвался стон.
– Мы не обжимались.
– Уверена? Потому что Блейк рассказывал кое-что другое. Из его уст прозвучало так, будто в тот вечер был заложен фундамент эпичной истории любви.
На мгновение я лишилась дара речи и могла лишь молча смотреть на Доун. Медленно покачала головой.
– Мы поцеловались, это было, – помедлив, начала я. И задумалась, как много можно ей открыть. То обстоятельство, что мы с Блейком хотели отвлечь друг друга от душевной боли, в любом случае нужно держать при себе, иначе она станет задавать еще больше вопросов. Так что я решила озвучить часть правды. – Но ничего серьезного между нами нет.
Доун слегка подпрыгнула рядом со мной.
– Не сомневаюсь, что это просто вопрос времени. Из вас получилась бы такая сладкая парочка, а я…
Неожиданно у меня в голове промелькнула мысль.
– А Нолан тоже был там, когда Блейк об этом трепался?
Она замерла и склонила голову набок. Потом отмахнулась:
– Не волнуйся, он спокойно отреагировал.
Сердце подскочило к самому горлу.
– В каком смысле?
– Нолан обрадовался, что Блейк наконец может смотреть вперед. А после этого попросил его приберечь свою историю для подходящего места и времени и перешел к теме занятия.
У меня в животе словно образовались камни, которые с силой тянули вниз, как гири. Я отчаянно старалась сохранять равновесие… хотя больше всего хотела просто-напросто развернуться и уйти из столовой.
– Кстати, о Нолане: я сегодня утром отправила вам следующие сто страниц «Рядом со мной». Так любопытно, что вы скажете, – продолжала Доун, но я почти ее не слышала.
Нолану известно о моем поцелуе с Блейком. И похоже, его это совершенно не интересовало. От того, что он так оттолкнул меня, было больно, однако эта мысль расколола что-то во мне. Потому что она подтвердила: поцеловать Нолана было самой большой ошибкой в жизни.
– Я больше не смогу ходить в «Писательскую мастерскую», Доун, – внезапно выпалила я. Голос звучал хрипло ото всех давящих эмоций, которые я пыталась скрыть от подруги.
Она изумленно посмотрела на меня. Затем выражение ее лица помрачнело.
– Что натворил Блейк? – спросила она.
Я сумела лишь качнуть головой, будучи не в состоянии что-то произнести. Механически поставила свой поднос на прилавок и наблюдала, как туда небрежно сунули порцию овощной лазаньи. Она выглядела такой же раздавленной, как чувствовала себя я. Взгляд Доун буквально прожигал мне дыру в затылке, но я просто не могла на него ответить. Видимо, она это поняла, потому что секунду спустя положила ладонь мне на спину и отбуксировала меня сначала к кассе, а потом к ближайшему свободному столику. Сама села напротив меня и не глядя отодвинула в сторону свою еду. Облокотившись обоими локтями на стол, она серьезно посмотрела на меня.
– Просто скажи мне, не сделал ли он тебе больно, – попросила она.
Я помотала головой:
– Нет. Но я все равно не могу вернуться на курс. Мне… мне очень жаль.
Было невероятно больно из-за того, что я не могла рассказать ей правду. Я хотела, но вместе с тем боялась ее реакции. А еще меня терзал вопрос, как, черт возьми, читать следующие сто страниц ее романа вместе с Ноланом. Придется выдумать что-нибудь, чтобы она не задавала вопросов, на которые я не смогу ответить.
Нынешняя ситуация напомнила мне о старшей школе. Тогда я тоже не делилась с подругами тем, что происходило в моей жизни. После того как я больше не смогла заниматься чирлидингом, они сильнее всех поддерживали меня. Но так как я снова и снова уклонялась от их вопросов, постепенно разговоров стало меньше. Приглашения на вечеринки поступали только время от времени, пока связь совсем не оборвалась. А теперь, сидя напротив Доун и не имея возможности дать ей то, чего она заслуживала как подруга – откровенности и честности, – я была уверена, что потеряю и ее тоже. Это просто вопрос времени.
Через неделю я предложила ребятам в Get Inked поработать на один день больше, чем мы изначально договаривались. Мне пойдут на пользу как разгрузка мозгов, так и деньги… к тому же после своего двухдневного отсутствия я хотела показать шефу, что он выбрал подходящего сотрудника.
Во время смен я выкладывалась на полную: составляла расписание, убиралась в холле, стирала полотенца, разносила напитки и следила за тем, чтобы наши клиенты чувствовали себя комфортно. Кроме того, я купила колонки с объемным звуком, чтобы заменить скрипучее радио из старой квартиры Зеэва. Мы с Кэти их установили, и, закрывая тем вечером студию, Зеэв одобрительно мне кивнул, а по словам Кэти, это больше, чем она добилась за все время. Я понимала, что она преувеличивала, но все равно радовалась.
В выходные я наконец опять поехала домой и испытала настоящее счастье, когда добралась и почувствовала, что впервые за две недели могу свободно вздохнуть.
Мама встретила меня крепкими объятиями.
– Как дела, родная? Доун рассказала, что ты болела. – Она отстранилась и с взволнованным видом потрогала мой лоб.
– Уже поправилась, – ответила я. Потом поставила свои сумки в коридоре и подумала, как же странно, что есть кто-то, кто сообщает моей маме о происходящем в моей жизни прежде, чем у меня самой появлялась такая возможность.
– Ты выглядишь бледной. И усталой. – Мама внимательно посмотрела на меня, а после этого обняла одной рукой за плечи и повела на кухню, где налила чай. Мама любила осень так же сильно, как и я, – она украсила кухню гирляндами из листьев, чайными свечами и декоративными тыквами. Помимо прочего, моего носа коснулся аромат корицы, напоминающий о бабушке. Она всегда сидела на кухне и ждала, пока я вернусь из школы, чтобы расспросить, как прошел мой день. Я с болью осознала, как мне ее не хватало.
Мама подвинула мне стакан, над которым поднимался пар.
– У меня есть план на эти выходные.
– О’кей, – осторожно сказала я и приготовилась к тому, что она выложит мне целый список дел, которые предстояло выполнить перед переездом Стенли.
– Мы просто приятно проведем время, – с улыбкой объявила она. – С фильмами, масками для лица, хорошей музыкой, чаем и целой горой шоколада.
Я удивленно моргнула:
– Как раньше?
– Совсем как раньше. Я даже купила твои любимые тканевые маски, – ответила она и выдвинула ящик под столешницей. Затем достала оттуда несколько упаковок с нарисованными на них авокадо, цветами и какао-бобами.
