– Но ведь твои страхи явно не изменились в один момент только потому, что я попала в больницу, Нолан.
Секунды между нами растягивались. Я ждала от него ответа, хотя и без того знала правду. Нолан открыл рот и снова закрыл. Казалось, он копался в глубине души в поисках чего-то, что не мог найти, как ни старался.
Он все еще боялся. А это означало, что при первой же возможности он вновь сделает мне больно – захочет того или нет.
Я погладила его по руке:
– Я больше так не могу, прости.
У него заиграли желваки. Нолан механически кивнул:
– Мне бы тоже не хотелось встречаться с ходячей эмоциональной катастрофой.
Я качнула головой:
– Я не то имела в виду и надеюсь, тебе это известно. Я хочу отношений с тобой, когда ты будешь целиком и полностью, на сто процентов со мной. Когда ты придешь ко мне не только из-за страха, а потому, что любишь меня так же сильно, как я тебя.
После моих слов он сильно вздрогнул и шокированно посмотрел на меня, чуть приоткрыв губы.
Нас прервал тихий стук. Я подняла взгляд и увидела в дверном проеме Доун, чьи глаза расширились не меньше, чем у Нолана.
– Можно войти? – негромко спросила она.
Я кивнула.
– Я все равно как раз собирался уходить, – пробормотал Нолан. Он прочистил горло, словно не знал, как со мной попрощаться. В конце концов он поднял наши переплетенные ладони к губам и быстро поцеловал костяшки моих пальцев.
Потом отпустил меня и встал с кровати. Он еще раз посмотрел мне в глаза, прежде чем развернуться и без дальнейших слов покинуть палату. За ним закрылась дверь… и я осталась наедине с Доун.
Она нахмурилась, сначала глядя на то место, где только что сидел Нолан, а затем на дверь, через которую он ушел. Это повторилось трижды, после чего я похлопала рукой по постели рядом с собой.
Поколебавшись, она приблизилась ко мне и присела на край койки. Бросила последний взгляд на дверь, а потом уставилась на мою ладонь. Я до сих пор ощущала на коже эхо губ Нолана. К щекам прилила волна тепла, а голова гудела от шокирующего разговора, который сейчас состоялся между нами.
– Получается, причиной, по которой ты больше не ходишь в «Писательскую мастерскую», действительно был не Блейк, – внезапно произнесла Доун.
Я глубоко вздохнула.
Доун заслуживала откровенности с моей стороны. Не только из-за того, что она только что видела, искры между мной и Ноланом, но и потому, что все еще оставалась рядом со мной, хотя я столько раз обижала ее молчанием. Я устала вечно менять тему. Устала разбираться со всем в одиночку. После всего, что со мной произошло, мне нужна подруга. А для этого придется набраться храбрости и все-таки раскрыть рот.
Я откашлялась:
– Доун, думаю, пора нам с тобой поговорить.
Она грустно улыбнулась:
– И я так думаю.
Я чуть-чуть подвинулась, и она сразу приняла мое молчаливое приглашение. Сводная сестра легла рядом, подложила себе руку под голову и в ожидании посмотрела на меня. А потом, после того как я очень-очень долго молчала, у меня наконец получилось все ей рассказать. До мельчайших подробностей.
Следующим утром меня отпустили домой.
Маме, Стенли и Доун каким-то образом удалось отбиться от медсестры, которая неоднократно хотела их прогнать, и они остались со мной на всю ночь. Мы проговорили друг с другом несколько часов подряд. Сперва я рассказала Доун про Нолана, а когда к нам присоединились Стенли и мама, мы обсудили моего отца. Мама сообщила о своей беседе с полицией и объявила, что суд запретил ему отныне к нам приближаться. Кроме того, за нанесение телесных повреждений он будет отвечать по другой статье. Папины коллеги были в шоке, узнав обо всем, и велели маме звонить всегда, когда ей понадобится помощь.
В итоге мы с мамой рассказали Доун о том, что вытерпели из-за моего отца. Мы поплакали вместе, включая Стенли, который так переживал, как будто слышал эту историю впервые.
Я обрадовалась, когда мы поехали обратно домой и обстановка между нами немного разрядилась. Пока Доун и Стенли готовили еду, мама контролировала меня, когда я принимала душ. По словам врача, проблемы с кровообращением – это нормально после сотрясения мозга, поэтому надо следить, чтобы я снова не ударилась головой, если она вдруг закружится и я потеряю равновесие.
После душа мама отправила меня обратно в кровать, куда набросала, наверное, миллион подушек, чтобы было удобно лежать.
– Могу принести еще из своей комнаты. Минутку, – сказала она, но я остановила ее движением руки.
– Все в порядке, мам. Правда, – заверила я, приподнимая одеяло, чтобы устроиться поудобнее. Я откинулась назад и демонстративно издала довольный вздох. – Прямо как в отеле.
Она придвинула себе к кровати стул от письменного стола и пристально посмотрела на меня.
– Просто я хочу, чтобы ты чувствовала себя как можно лучше.
– Я хорошо себя чувствую. Уже гораздо лучше, чем вчера, – заявила я.
Она не выглядела убежденной.
– Пожалуйста, прости меня, родная. Я должна была вызвать полицию намного раньше.
Мне вспомнились все ночи, когда я слышала, как мама плачет, все синяки и кровоподтеки на ее теле. Неожиданно у меня заныл живот и застучало в затылке.
– Ты должна была сделать это, когда он бил тебя, мам. Не только ради меня, но и ради себя.
Она кивнула:
– Знаю. Я… я недавно начала посещать группу психологической поддержки.
Я заинтересовалась:
– Правда?
– Там другие мужчины и женщины, которые столкнулись с домашним насилием. Я хожу туда уже некоторое время. – Она улыбнулась, но выглядело это мрачно. – Джим меня шантажировал. Он пригрозил, что найдет твой адрес и приедет, если я не дам ему денег.
– Мама, – испуганно прошептала я. Об этом я ничего не знала.
– Я не могла такого допустить, но и что предпринять, не знала, поэтому заплатила ему. Твои слова меня отрезвили. Мне стало ясно, что это никогда не прекратится, если я сама не положу всему конец. Так что я присоединилась к той группе. Их беседы действительно мне помогли.
Я в шоке смотрела на нее. У меня бешено стучало сердце, я понятия не имела, что сказать, мысли путались.
– Там я вновь обрела уверенность в себе. Иначе не осмелилась бы позвонить в полицию. – Мама взяла меня за руку. – Может, и ты как-нибудь придешь на одну из встреч, – предложила она. – Каждую неделю мы обсуждаем разные темы, нам задают вопросы, которые помогают разобраться в самих себе. Я всегда возвращаюсь домой с новыми поводами для раздумий.
Тяжело сглотнув, я кивнула, хотя при одной лишь мысли об этом обливалась холодным по́том.
