Мама ткнула меня локтем в бок.
– Не будь такой пессимисткой, родная.
Я старалась, но абсолютно не могла прочитать эмоции тренера Карлсон и ее начальника. Не знаю, понравилось ли им, что я так серьезно подготовилась, или это был промах с моей стороны. Кроме того, на одном из вопросов у меня на мгновение будто произошло короткое замыкание, потому что я попробовала судорожно вспомнить свои записи, вместе того чтобы ответить то, что сидело у меня глубоко в подкорке.
– Еще они спрашивали про травму. Думаю, скорее всего, плохо, что я так долго активно не занималась, – продолжила я, а мама опять пихнула меня в бок.
– Говорю же, не будь такой пессимисткой, родная.
Я снова шумно выдохнула, но попыталась принять мамины слова. Мир не рухнет, если я не получу работу – я уже подобрала себе множество новых курсов и воспользуюсь следующим семестром, чтобы найти подходящее направление. В моем списке также значились дидактика и педагогика. Потому что, даже если не будет этой должности, я вполне могла себе представить, как однажды начну работать в какой-нибудь старшей школе и тренировать там чирлидеров, и хотела по меньшей мере сделать все, чтобы пройти соответствующую подготовку.
Мы с мамой свернули в мужской отдел, и она направилась прямиком к галстукам. В то время как она выбирала между несколькими моделями, я поставила себе задачу отыскать самый забавный рисунок, который только получится найти. Уже после третьего галстука мы обе хохотали в голос, но добил нас тот, который был весь в резиновых уточках.
– Ты уверена, что нужен именно галстук? – спросила я, когда мама в итоге показала мне, какой ей понравился больше всего. Галстук пересекали синие и голубые полоски, и он блестел на свету. Мама смотрела на него так, словно откопала ценнейшее сокровище, и положила его в корзину, которую мы взяли на входе.
– Это первый раз, когда у меня есть мужчина, с которым я – мы – отпразднуем Рождество, – ответила она, когда мы отправились в соседний отдел с носками. Мама целенаправленно потянулась к ужасной паре с северными оленями. Она тоже перекочевала в корзинку. – Все должно быть максимально нормально и обыкновенно.
– Звучит… очень романтично.
Она расслышала иронию в моем тоне и улыбнулась. Той же самой улыбкой, с которой всегда смотрела на Стенли.
– Стенли заслужил нормальное Рождество без всякой драмы.
Я внимательно наблюдала за ней, пока она увлеченно изучала стеллаж с носками.
– Вы действительно отличная пара.
Мама оглянулась на меня и пожала плечами:
– Серьезные отношения – это трудная работа. Часто бывают дни, когда меня захватывают страхи из прошлого, а потом чувство вины, поскольку это последнее, чего бы мне хотелось.
Я размышляла над ее фразой, когда мы вышли из мужского отдела и пошли к эскалатору. По пути туда нам попался стенд с канцелярскими принадлежностями, и я нашла книгу, в которой можно рисовать методом граттажа. Под черным слоем, которым были покрыты страницы, находились блестящие цвета всех оттенков радуги, и если процарапать по черной поверхности прилагающимся деревянным резцом, то получались яркие узоры и рисунки.
– Идеально для Доун, – рассеянно пробормотала я, опуская книгу в корзинку к остальным нашим подаркам.
Мамины слова продолжали звучать у меня в голове и непроизвольно напоминали о Нолане. Я подумала о нашей встрече в больнице. Каким естественным ощущалось его присутствие. Как он подбадривал меня… и что сказал незадолго до того, как мы попрощались. Его слова не давали мне покоя в течение всего собеседования, а потом и до самой ночи, однако я не решалась больше заходить в «Скайп», чтобы проверить, в Сети ли он. Для этого я была слишком сбита с толку.
– Мам?
– Да?
– Как… как Стенли относится к тому, что тебя все еще мучают эти страхи?
Мы шли очень близко друг от друга вдоль прохода, и когда я повернула к ней голову, ее взгляд стал задумчивым.
– Стенли самый понимающий и любящий мужчина из всех, кого я знала, – произнесла она некоторое время спустя. Потом остановилась возле стойки, на которой висели календари на будущий год, и с отсутствующим видом ее покрутила. Вдруг у нее загорелись глаза, она сняла один из календарей и протянула его мне с вопросительным выражением на лице. Взяв его в руки, я рассмотрела цветочный рисунок, после чего незаметно положила его – вместе с еще одним для Доун – в корзинку.
– Мы со Стенли оба боремся со своим прошлым. Сперва мы пытались это скрыть, но на постоянной основе такой способ не работает. Когда от этого начали страдать наши отношения, мы сели и письменно перечислили, что нам важно и где проходят наши личные границы. Мать Доун причинила ему много боли, и для него это тоже не прошло бесследно.
У меня стало тяжело на сердце. До сих пор я думала лишь о маме и о том, как ее проблемы разрушат ее отношения. Про Стенли и его горе я даже не вспоминала.
– Если один из нас цепляется за модель прошлых отношений или подбирается к границе, то мы возвращаемся к тому, что написали.
Перед моим внутренним взором всплыло лицо Нолана, и я тяжело сглотнула. А затем задумалась о нашей ссоре и том дне, когда он пришел ко мне в больницу. Я оттолкнула его, потому что он определенно еще не покончил со своим прошлым. Мне было страшно, что он опять меня ранит… а я не представляла, смогу ли пережить это снова.
– Но это ведь наверняка требует много энергии и терпения, – тихо сказала я.
Мама согласно промычала и взяла корзину в другую руку.
– Я еще никогда ни к кому не проявляла столько терпения, как к Стенли – и наоборот. Но мы с самого начала знали, что у нас все серьезно и что мы готовы вступить в этот бой. А теперь… – У нее вырвался вздох, и на губах заиграла улыбка. – Теперь в нашем союзе мы на равных. Иногда я действительно не могу поверить, что нашла человека, который так мне подходит. Как бы часто меня ни преследовали страхи, я знаю, что Стенли рядом. И наоборот.
У меня совершенно пересохло во рту. Снова и снова я возвращалась мыслями к Нолану. К битве, которую, как я полагала, мы проиграли. Но, возможно, я поторопилась с выводом. Судя по тому, как мама описывала отношения со Стенли, им обоим, похоже, казалось абсолютно нормальным, что случаются плохие дни и откаты назад. Они просто не позволяли этому сбить их с пути и продолжали бороться друг за друга. И хотя они не могли полностью избавить друг друга от страхов, им все равно удавалось постепенно поднимать свои отношения на более высокий уровень. Меня растрогали мамины слова, и на глаза навернулись слезы. Я быстро их сморгнула.
– Это так здорово, мам, – севшим голосом проговорила я. – Я от всей души за вас рада.
Если мама и удивилась подобному вопросу, она этого не показала. Она широко мне улыбнулась и бросила взгляд в свою корзину.
– По-моему, я что-то забыла. Стенли просил меня что-то купить, но я, хоть убей, не могу вспомнить, что именно. – Наморщив лоб, она потянулась сначала к переднему, потом – к заднему карману брюк. – Блин, мой мобильник остался в машине.
