– Надо отблагодарить. Отблагодаришь?
Она вновь приблизилась, а я зажала рот ладонью и кивнула.
Женщина довольно потерла руки и отклонилась.
Стихии! Вовремя. Только чем их отблагодарить? Серебряным защитным браслетом? Золотым кулоном, который на самом деле дневник? Я коснулась запястья, ощутив накопитель, и потянулась к шее, но раньше, чем шнурок, мои пальцы нащупали гладкий металл чужого украшения.
– Подарок! Вот от него, – сказала женщина, указав на одного из мужчин помоложе.
Я недоуменно посмотрела на гордо подбоченившегося парня.
– Только надели, вытянул тебя из сна. – Она впихнула в руки теплый кувшин, приятно согревший ладони. – Выпей, полегчает, а то зеленая вся.
Я с трудом удержала посудину. Ладони тряслись, тело болело, кожа горела. Запах скисшего молока ударил в нос, опять вызвав дурноту, и меня вывернуло. Кувшин упал сверху и разбился.
– Э-э-э, – протянула женщина.
– Простите, – первое, что удалось выговорить.
– Совсем слаба? Ну да ладно. Окрепнешь. Защита рода поможет. – Она поднялась и направилась к ведру в углу комнаты, с кряхтеньем наклонилась к нему, охнула и потерла поясницу. Двое бородачей даже не шевельнулись.
– Я могу… отблагодарить… серебром.
Слова дались тяжело. Дурнота отступала, а потом опять накатывала волнами, но я вытянула руку с браслетом.
– Да на что он нам? – ответила женщина, приступая к уборке. – Взнос за жену отдать? Еще куда ни шло. Только на что нам теперь малолетку выкупать да самим растить, коли вот она – невеста взрослая.
– Кто невеста?
– Ты. Я ж говорю, защита рода тебя вылечит, поскольку невеста теперь.
– Чья?
– Сына моего, – она снова махнула рукой в сторону низкорослого крепыша, который опять подбоченился. – Замуж за него пойдешь.
– Зачем?
– В род наш войдешь, женой станешь, тем и отблагодаришь. Сама же согласилась. Вот и ожерелье новобрачной твое согласие уловило. Не захочешь теперь с женихом расстаться.
– Не захочу?
Да, я демонстрировала поразительное скудоумие, хотя мне все подробно разъясняли. Вот только объяснения казались полным бредом.
– В горах ценности иные, понимаешь? Взрослые невесты на вес золота. Племена кругом бедные, жизнь суровая, потому дорого обходятся. Только боги сами распорядились, удачу послали.
И пока я пыталась переварить сказанное, женщина закончила убирать беспорядок на полу и достала глубокую миску. Она зачерпнула из деревянной кадки, налила в новую посудину, а затем поднесла мне.
– Надо выпить, а тож еще долго не отпустит.
– Подождите, – я хрипло запротестовала, а женщина вдруг ловко перехватила миску, прижала к моим губам, а второй рукой уцепилась за волосы и заставила запрокинуть голову. Насильно влила в рот жидкость, которую я по запаху ошибочно приняла за кислое молоко. Пришлось, давясь, проглотить, а после вновь прижимать ко рту ладони, но тошнота и сама пошла на убыль. Женщина похлопала рукой по плечу.
– Ничего, ничего, невестушка. Выпить трудно, зато легчает быстро.
Отпустило и правда скоро, но возвращение к реальности совсем не понравилось. Судя по тому, что я оказалась в ущелье одна, Эйден либо не перенесся, либо его каким-то образом выбросило в иное место. И теперь было непонятно, где же маг. Как он там? Ему помогли?
Обдумывать произошедшее было тяжело, и я пыталась отогнать навязчивые мысли, хотя они то и дело возвращались, заполняли голову, стискивали тревогой грудь и даже побеждали другие опасения. Какая невеста, стихии! Какой брак?!
– Гляди, гляди, запоминай. Хозяйство вести – дело нелегкое. Вот передам дела в твои руки, сама хоть дух переведу. А рану пока не тревожь, пускай заживает.
Рука висела на перевязи, но, перехватив злорадный взгляд женщины, я прижала ее к груди. Мне буквально вчера довелось постичь смысл выражения: «Не давай обещаний, если не знаешь, о чем попросят». И хотя слабо помнила, когда обязалась отплатить за их помощь, это привело в действие некий магический круг, за который я не могла теперь выйти. Обещание для горных племен оказалось сродни нашей клятве.
Дом и весь периметр двора стали единственными местами, доступными для посещения, а дальше – ни шагу. Вчера ночью я пыталась уйти и прочувствовала на себе понятие «Защита рода». Руку, толкнувшую калитку, хлестнуло магией и содрало кожу. Рана кровоточила всю ночь, пока женщина не решила, что новоприобретенную невесту уже достаточно проучили, после чего произнесла заговор и перевязала руку. Зато и меня перестало удивлять, почему никто не сторожит.
Жених день ото дня становился смелее в «ухаживаниях», если так можно назвать странное поведение, когда тебя пытаются прощупать на предмет пышности форм, хватают за ноги, за руки и пристально рассматривают. Иногда он проявлял чудеса галантности. Схватив за косу, тащил к горящему очагу, а волосы едва что не в огонь совал, наблюдая, как пряди меняют цвет. Ему бесконечно нравились вишневые искры, он даже пытался ловить их ладонью. А однажды и вовсе выкинул такое, что должно было окончательно впечатлить невесту: поймал за подбородок и заглянул в рот, осмотрев зубы.
Я просто изнывала от невозможности придумать способ сбежать от этих гостеприимных людей, твердо решивших со мной породниться.
– Как у вас обряд проводится? Все племя собирается на свадьбу? – решила узнать, каковы шансы удрать непосредственно с церемонии. Ведь если меня выведут за пределы дома, который и есть родовое гнездо, защитного контура не станет? Там, наверное, и ожерелье легко снимется. Пока оно даже не расстегивалось.
– Обряд простой. Руку порезать, кровь с жениховской смешать, потом произнести, что женой его становишься, а он свое согласие выразит. На том и породнимся. Угощение для всех погодя наготовим, когда супругами станете. Соседям объявим и столы сообща накроем.
Ясно. Значит, за пределы двора даже во время свадьбы не выпустят.
– А теперь довольно болтать, дальше пошли.
Она направилась вперед, оглядывая весь небольшой, но уютный двор. Деревца здесь сплошь оказались низкорослыми и коренастыми, похожими на местных людей. А хозяйство на столь крохотном участке пригодной для возделывания земли вели очень скрупулезно. Я обнаружила похожие на наши теплицы, вероятно, в соседнем мире и позаимствованные.
– Эх, – женщина цокнула языком и остановилась. – Подломил ветер. А я плодов в этом году ждала. Уж как за ним ухаживала, чтобы прижилось.
И принялась перевязывать надломленное деревце. А после принесла для него подпорку, к которой прочно примотала ствол.
– У вас нормально так замуж выходить? Жены впоследствии не сбегают? – наблюдая за ее действиями, завела речь о своем.
– Сбежишь, как же! – засмеялась женщина. – Меня, думаешь, спрашивали? Тоже так вышла, только не в расщелине нашли, конечно, а украли. Семья прежде на равнине жила, там муж и углядел. Денег за ним не водилось, вот и умыкнул, пикнуть не успела. С тех пор живем.
