Солнце давно встало, а теперь снова клонилось к закату. Ужасно хотелось остановиться и присесть, а лучше прилечь, но я шла. Шла и шла. Практически валилась с ног от усталости, однако если упаду, все равно поползу вперед, а пока брела, спотыкаясь.
Результатом долгого побега стал увиденный на краю широкой тропы домик. Над дверью была выбита надпись «Харчевня», и я предположила, что она означала отдых. Ни забора вокруг, ни второго этажа или чердака с комнатами под крышей здесь не оказалось. Не постоялый двор близ города у оживленной дороги, но какая разница, если там можно попросить воды? Всего лишь глоточек, один глоточек! Я забыла взять ее с собой, когда сбегала.
Ясно, что в нормальном состоянии опасно соваться в незнакомое место, но где была моя вменяемость сейчас? Перед глазами маячила надпись «Харчевня», и я видела только буквы да темную со сколами дверь. Шла на нее, подобно тарану, не глядя под ноги, и споткнулась о камень. Полетела вперед, собираясь проломить дверь лбом, а врезалась во что-то иное. Тоже твердое, но определенно не дерево. Эта безликая тень шагнула от стены, преградив путь, а точнее оборвав мой полет. Я отшатнулась и выровнялась, стиснув ладони. Подняла кулаки, собираясь оттолкнуть препятствие. Довольно с меня тайлов!
[13]
Кулаки разжались медленно, а руки опустились. Мне пришлось отступить. И еще на один шаг. Проклятый камень подвернулся снова, я взмахнула руками, но устояла и зажмурилась.
Мираж. Солнце напекло голову.
– Сэйна.
Слуховые галлюцинации. Я зажала уши ладонями и помотала головой. Только вытряхну из нее бред и пойду дальше. Мне совершенно нельзя сдаваться сейчас.
Совсем чуть-чуть приоткрыла глаза – не исчез. Стоял напротив. Надо дотронуться, тогда и испарится.
Несмело вытянув руку, осторожно ощупала прямой нос, высокие скулы и потрескавшиеся сухие губы. Отдернула пальцы. Проверенный способ никогда не срабатывал с этим мужчиной. А мозг тем временем оценивал информацию, сопоставлял голос, фигуру, рост, и мне уже начинало казаться, что совершенно безразлично, напекло солнце голову или нет.
Он точно живой? Что, если не дотрагиваться, а сразу обнять? Целиком?
Трижды проклятый камень попал под ногу, а маг, наверное, решил, что разучилась ходить, когда не дал упасть снова. Но я лишь собиралась убедиться, что он точно реален, а не замерз неизвестно где. Только шею резко сдавило. Ожерелье, которое не снялось даже после побега, припомнило, как было подарено не деревянным супругом, но живым тайлом. Слова женщины, заявившей, будто не захочу уйти от жениха, обрели иной смысл. Мало какая девушка задумается о другом, если рискует получить удушье.
У меня потемнело в глазах. Ошейник предупредил, а не наказал, как при попытке переноса, и мне удалось прохрипеть.
– Не прикасайся.
Он разжал руки сразу, и чтобы точно не упасть, я опустилась на землю. Обняла колени, вдыхая больше воздуха, пока снова не перекрыло. Дом выпустил, а эта проклятущая вещь продолжала помнить об обещании.
Мужчина присел на корточки напротив. Облокотился о стену, устроил локти на коленях. Посмотрел в глаза. Долгий безмолвный взгляд. Я смотрела в ответ. И мне совсем не хотелось нарушать молчание, просто пришлось.
– Люблю ходить в невестах. А это колье новобрачной. Оно умеет сжиматься.
Эйден проследил за рукой.
– Здесь принято выполнять обещания, когда спасают жизнь. Я согласилась на жениха.
Он посмотрел чуть выше моей головы, и взгляд стал таким… Наверное, хотел убить… меня за дурость. Не жениха же в самом деле. Подумаешь, ошейник нацепил. И правильно сделал. Ведь я любила сбегать.
– Тебе не холодно? – мне хотелось узнать, что же с ним произошло. – Ты похож на кочевника в обносках. Сплошные дыры.
– Мысли греют.
– А крови не хочешь?
– Смотря чьей.
Вздохнула и потеребила ожерелье.
– Куда тебя забросило, Эйден?
– В ущелье.
Сердце сдавило. Значит, перенос сработал для обоих, и он мог быть совсем неподалеку. Вот только жених с отцом наткнулись на меня и не пошли дальше.
– Кто тебя нашел? – спросил маг.
– Двое мужчин. Живут в горах. Там поселение чуть выше на склоне. Рассказывали, как часто бродят по ущельям и ищут особые камни. Округлые с небольшими буграми и наростами, по форме словно соцветие. Говорят, так порой отыскивают жеоды
[14].
Да. Отец жениха однажды набрел на один. Надолго хватило.
– Снова выглядишь истощенным.
– Случается. Здесь не было медведя, это хорошо.
Я прикрыла глаза, не зная, плакать или смеяться.
– Как ты меня отыскал?
– Нить поиска или просто зов.
– Зов?
– Да, – он оттолкнулся от земли и непривычно медленно для него поднялся. – Хочешь еще посидеть или зайдем внутрь?
А я и забыла от шока, как хотела пить.
– Разве деньги остались? У нас ведь ничего теперь нет. Я и браслет отдала.
Он достал из кармана ту нить с нанизанными монетами, которой довершал свой образ велмира.
– Я тоже люблю ожерелья.
Смахнув с ресницы каплю, подозрительно похожую на слезу (все же солнце в горах слишком яркое), проговорила:
– Разбойники выручают во второй раз. Они оказались не настолько плохи.
– На небесах им это зачтется, – кивнул он.
В горах не любили чужаков. Хозяин принимал заказ без особого удовольствия. Я этого не понимала, поскольку какая разница, если платят полумесяцы, а не отбирают еду силой.
– Много съедите, остальным не хватит, – проворчал он.
– Кому остальным? – насторожилась, но хозяин уже ушел на кухню, хлопнув дверью.
– Эйден, – мы устроились за квадратным столом, и я склонилась к мужчине, – а если будут искать?
– Нас ищут.
– Я о женихе и его родне. У меня ожерелье новобрачной. Не похоже, что металл драгоценный, но оно зачаровано. А еще они так радовались взрослой невесте.
– Все зависит от того, насколько печалятся теперь.
– Не знаю. Я оставила серебряный накопитель в качестве платы за спасение. Он может пойти как взнос за новую невесту.
– Делай ставку на то, что перевесит: хлопоты, связанные с поиском уже готовой жены, или покупка новой.
Я поморщилась.
