– Злейшее зло! – буквально выплюнула Сэйна и хлестнула наотмашь по воде. Маг прикрыл глаза, а брызги ударили по щекам. – Это точно про тебя. Ни слова лжи!
– Конечно, – он облокотился на колени, – легенды не лгут.
– Поразительно, как ты ловок! Алкоголь – яд для тела, но ты пьешь и не пьянеешь! Умеешь правильно выбросить игральные кубики! А особенно поражает уверенность в выигрыше!
– Это бросок Гриего, когда верхняя кость прижимает нижнюю, а при выбросе бьет по ней, стабилизируя в нужном положении. И да, алкоголь токсичен, но к нему нас приучали. Иметь устойчивость к яду не повредит. Азарт – это слабость, зная слабости человека, легко одержать верх.
– А гарема не имелось? Уж больно во всем хорош! Хотя откуда, вас же опаивали разной отравой. Я вижу явное противоречие.
– Тяга к женщине рождает потребность в ней, та ведет к зависимости. В нас вытравляли все подобные желания. И они практически никогда не возникали, но на исключительный случай, когда вдруг не справишься с собой, существовал Повелитель снов.
Сэйна внезапно замолчала, а на лице проступила растерянность, даже испуг. Потом она резко отвернулась.
– Раз уж у нас незапланированное купание, я собираюсь умыться. Будь добр, отвернись.
– Отвернуться?
– Именно! Все уже рассмотрел, больше глядеть не на что!
Маг исполнил просьбу не сразу, наблюдая, как она стягивает с себя мокрую рубашку. Спина ровная, чересчур напряжена. Движения угловаты и отрывисты. За рукав дернула несколько раз, позабыв, что не расстегнула на нем пуговицу. Ткань затрещала. Девушка раздраженно повела плечом и тут же замерла, когда Эйден протянул ладонь и, легко проведя по предплечью, помог спустить ткань ниже.
– Не прикасайся, – прошипела она.
Маг опустил руку.
Сколько еще осталось бесконечной дороги?
Я задавалась этим вопросом, сидя перед Эйденом и ровно держа спину, чтобы меньше соприкасаться с ним, хотя при езде это оказалось не просто. Маг тоже не стремился сократить расстояние. Дистанция ощущалась несмотря на то, что его руки, в которых он держал поводья, были по обе стороны от меня. Среди деревьев вдоль тропы я отыскивала признаки человеческого жилья. Найти ночлег за воротами, когда максимально постарались отдалиться от города, конечно, не вышло.
Держать спину прямо было утомительно, ее уже начало ломить в районе лопаток и поясницы. Отстраненное созерцание дороги, становившейся все менее пригодной для поездки, не слишком помогало отвлечься. Даже переключиться в голове на грустные мысли, что, вероятно, опять будем спать на земле, не выходило. Упорно одолевали умозаключения о том, как опасно становиться на пути темнейшего, чьим планам нельзя мешать.
Внезапно Эйден дернул повод, направив лошадь с тропы. Мы поехали вперед и выбрались на поляну, где стоял покосившийся сарай. Маг спешился, я спрыгнула сама, не ожидая, пока протянет руки. Прошла вперед, оглядывая строение. Прогнившая крыша и сено внутри. Вот он – ночлег. Вздохнула. Придется нагрести больше сухой травы под ноющую поясницу в попытке устроиться поудобней. Поворошила сено ногой и отпрыгнула, когда оттуда выскочила мышь и с писком промчалась мимо.
Ужин прошел в молчании, на ночлег тоже устраивались без лишних разговоров. Я постелила сворованный платок, чтобы сухая трава не колола руки. Одежда успела просохнуть сама, за помощью к магу не обращалась. Темнейший лежал рядом и смотрел на дыры в потолке, наверное, строил злодейские планы.
Я же бесконечно ерзала. Его рука лежала рядом, отвлекала. Все казалось, будто задевает, даже слегка перебирает кончики волос. И сам он был слишком близко. Я запрокинула голову, посмотрела на мужские пальцы, достаточно длинные, чтобы подцепить те прядки над макушкой, что смешались с сеном. Глупости? Решительно пригладила волосы, а затем повернулась к темнейшему спиной, устроившись на боку. Тщетно было размышлять о собственных ощущениях относительно присутствия Эйдена в моей жизни. Они настолько смешались, что даже не выделить нечто конкретное. Взять хотя бы этот пример: от его близости было тревожно, и одновременно спокойней оттого, что он здесь. Я подцепила пальцами тонкую соломинку и прикусила кончик зубами. Пускай бы опять предложил усыпить, а иначе засыпать буду долго.
Эйден следил за лунными бликами, прыгавшими по потолку и стенам. Сэйна, ворочавшаяся рядом, опять привстала и подгребла под платок больше сена. Затем легла и потянулась, помяла руками плечи. Лунный свет пощекотал тонкое запястье, а с него перебрался на лоб, затем погладил по щеке и легонько поцеловал свернувшийся у уха локон, решив устроиться на ночлег в мягком колечке. Маг наблюдал за ней, она не поворачивала головы и избегала взгляда. Даже сейчас, едва он посмотрел, отвернула голову.
Внутренний огонь горел так ярко, что мог обжечь, только прикоснись. Одновременно чувственная и исключительно рациональная. Олицетворение обиды и заманчивой приманки, которую легко заглотить. Сэйна всегда четко анализировала происходящее. Даже сейчас размышляла о чем-то или продумывала новые ходы. Можно было попробовать провести вдоль открытой шеи подушечками пальцев, наблюдая, разгорится ли ярче пламя, отвлекая и вытесняя ненужные мысли. Однако она так строго запретила к себе прикасаться.
Маг убрал ладони за голову, а усмешка погасла, спрятавшись в уголках губ. Пора отдохнуть. Впереди короткий, но самый трудный отрезок пути.
Мы снова ехали вперед, минуя степь, поля, берег пересохшей реки, заброшенные поселения. Мне казалось, иногда ветер доносил мелкий песок и жар пустынных равнин, потому я очень обрадовалась, когда свернули к лесной полосе, очутившись среди деревьев. Эйден словно держал в голове карту, зная, где лучше проехать, и это утешало, поскольку хотелось тени и прохлады, а царящий кругом туман рассеивал солнечные лучи.
Кардинал спешился, я спрыгнула следом. Задрала вверх голову, и на лицо упало несколько капель.
Маг отпустил коня пастись и отдыхать после нелегкой дороги с двумя седоками на спине, а сам положил на землю наш опять похудевший мешок.
– Туманное место.
– Облачный лес, – ответил мужчина.
За этот день мы едва ли перебросились парой фраз, заключающих больше смысла, прежде чем спешиться, размять ноги, дать коню отдохнуть, поесть самим. Я уже устала от молчания.
– Почему облачный?
– Облака висят низко, в почве воды недостаточно, деревья берут больше влаги из тумана, чем от дождей. По этой причине до сих пор растут, хотя защитная полоса стала уґже.
– Она защищает от пустыни? Лес насаждали искусственно?
– Да.
– Двести лет назад ситуация явно была лучше. Ты посещал эти места?
– Нет. Мы изучали карты, чтобы уметь ориентироваться везде.
– А теперь реальность расходится с картами, – я вздохнула, – по ту сторону много заброшенной земли. Немалые изменения за короткий срок. Наверняка насаждения создавались дольше, чем все это пришло в запустение.
