Чем больше я изучаю людей, тем более убеждаюсь, что поведение формирует, в первую очередь, характер. Интеллект играет вспомогательную роль. Интеллект обслуживает характер, а не наоборот. Характер задает образ цели, а интеллект эту цель уточняет, определяет ее качественный уровень и подыскивает адекватные способы реализации.
То есть интеллект не сподвигнет обладателя, например, эпилептоидного радикала стать добрее и снисходительнее к окружающим. Напротив, он подскажет наиболее эффективные и социально одобряемые способы применить свойственную этому радикалу взыскательность, требовательность, агрессивность.
Или другой пример: некий примитивный обладатель истероидного радикала жаждет прославиться, выпив на людях из горлышка бутылку водки. А другой, по характеру такой же, но умный, впечатляет взыскательную публику глубоко продуманным и ярким выступлением на сцене. И там, и там – зависимость от мнения окружающих, создание эффектной иллюзии и прочее, что свойственно истероидному радикалу. Но результат очевидно разный, согласитесь. Именно в этом роль интеллекта.
В профессиональной деятельности важны и так называемые «специальные способности». К примеру, тонкий от природы музыкальный слух, особая чувствительность к запахам или вкусам. Однажды ко мне на консультацию по поводу профориентации привели подростка с уникальным восприятием цвета. Для него цвета, в которые окрашен окружающий мир, имели выраженное эмоциональное значение.
Конечно же, подобная одаренность, как и любая другая, обязана учитываться при разработке индивидуальной модели будущей профессии.
В этой модели – ключ к человеческому счастью. Если в нее интегрированы присущие человеку черты характера, склад ума, специальные способности, то она прямо указывает на профессию (сферу деятельности), в которой этот человек обретет свое счастливое поприще, свою любовь и радость, свое призвание. Это и будет искомая, жизненно важная самореализация в труде.
О работе
Для меня работа – единственный выход из депрессии.
А. Губин
Я не хочу зарабатывать на жизнь. Я хочу жить.
О. Уайльд
Кто работает целый день, тому некогда зарабатывать деньги.
Д. Рокфеллер
Наткнулся я недавно на любопытный пост в социальной сети «Фейсбук». Написал его мой добрый знакомый – Александр Груздев – талантливый маркетолог, сравнительно молодой человек, но уже зрелый специалист, автор книги «Интеллектуальный анализ». Некоторое время назад, по деловым соображениям, Александр с семьей переехал жить в США. И вот поделился своими впечатлениями от некоторых привычек американцев. Привожу его текст почти дословно.
«Пост про американскую жизнь. Довелось мне тут пообщаться с несколькими достаточно богатыми американцами, вот прям американцами не просто по гражданству, а которые несколько поколений живут в США. То есть вся жизнь их родителей, дедушек и бабушек прошли в работе, и они все это наблюдали с самого детства. Как папа уходил на работу и иногда не приходил с работы (дома работать стало модным не так давно, а вот ночевать на работе можно было уже очень давно), уходил на работу в выходные и все такое. И вот эти дети/внуки отучились в частных школах, закончили хорошие университеты и, нет, не спились, не скурились, а стали тоже работать, работать очень усердно и старательно.
И вот что я заметил: они не мечтают заработать «миллион/миллиард/…», чтобы «можно было не работать». Ну нет у них такого, они не мыслят себя без работы.
Так сложилось что пообщаться удалось с несколькими людьми из разных сфер, разного возраста, разного достатка (от среднего до очень высокого даже по американским меркам). И они работают по вечерам. К примеру, ничего странного нет получить письмо в 10 вечера и в 6 утра следующего дня. Потом ты получаешь письмо в субботу, отвечаешь в воскресенье, а тебе говорят: «А давай пообедаем сегодня и все обсудим».
Часто приглашают к себе домой, просто чтобы совместить пребывание с семьей и работу. Им не нужен перерыв, им не нужен отпуск, им не нужно достигнуть «финиша», чтобы получить какую-то медаль/приз/награду, чтобы потом не работать. Да, призы в виде денег – это здорово, это некое мерило твоего успеха, но не сам успех и тем более не сам смысл «забега».
Они работают потому, что им это нравится, а не для того, чтобы чего-то достичь. Таким образом они становятся невероятно работоспособны, у них никогда не бывает «Я так устал от этой работы», «Я больше не могу, мне нужно отдохнуть», «Я полжизни пахал, теперь имею право отдохнуть».
При этом они отдыхают, это не работа 24/7, они умеют отключаться и переключаться. Но в случае выбора поехать на лыжах с семьей или с деловым партнером и семьей, они точно выберут второе… Выбирая между сочельником с семьей и встречей с деловым партнером, они предпочтут встречу с деловым партнером, как часто показывают в американских же фильмах… Никаких своих выводов, оставлю просто как описание личного опыта» (конец цитаты).
Интересное – американское – кино, согласитесь. Александр в данном случае воздерживается от выводов. Но мы все же попробуем обсудить то самое главное, без чего немыслима жизнь человека в обществе, без чего, как мы уже не раз говорили, не бывает счастья – работу. И, возможно, к каким-то небесполезным выводам придем.
Итак, американский средний класс трудится азартно, с интересом, давно превратив работу в образ повседневной жизни, не проводя границ между «личным» и «общественным», органично это совмещая. К чему, кстати, нас постоянно призывали в советские времена. Увы, те времена прошли. Лозунг «Кто не работает – тот не ест», популярный в годы первых «ударных пятилеток», изрядно потускнел, девальвировался. Стал еще с конца 60-х предметом для многочисленных шуток. Потом, правда, опять обрел значимость, но не в виде кумачевого транспаранта с белыми буквами над первомайскими колоннами трудящихся, а где-то внутри головы нового российского человека. Реальность на нем настаивала.
В «лихие 90-е» мы, большинство, жили сложно, неприятно, небезопасно. Особенно тяжко было тому, кто лишался работы. Он, и вправду, подолгу ничего не ел. Наверное, из-за этого люди внутренне подобрались, включили самоконтроль. Стали более серьезными, дисциплинированными. Визуально меньше стало на улицах и в общественном транспорте пьяных «в хлам». В какой-то момент, как мне тогда показалось, эти персонажи совсем исчезли. Затрапезные с виду мужички и бабенки залопотали вдруг бойко по-английски, обнимая за талию деловитых партнеров-иностранцев…
Но теперь снова наступила относительная (по моим личным впечатлениям, гораздо большая, чем в «развитом социалистическом обществе») сытость. Российские власти четко заявили о своем намерении построить «социальное государство», развернули борьбу с бедностью, первоочередной целью объявили материальное благополучие граждан страны.
У этого «лекарства», однако, обнаружились неприятные «побочные эффекты». Ожил и встрепенулся российский обыватель, почуяв, видимо, в воздухе знакомые запахи.
