Его лицо исказилось, как от боли.
— О-о, в этом-то и проблема. С сегодняшнего дня я отозван и поеду через Испанию в Португалию, а оттуда уже самолетом вернусь домой. — Он бросил на меня теплый взгляд. — Хотел бы я забрать вас с собой, но это невозможно. Я пришел не только попрощаться с вами, у меня есть еще один, скрытый мотив. Не желаете ли послужить своей стране?
Вид у меня стал удивленный, а он тем временем продолжал:
— Все, что я буду говорить дальше, совершенно секретно, и вам придется подписать документ о неразглашении. — Он полез в карман и положил на стол листок бумаги. — Готовы это сделать?
— Прямо так, не зная, чем это может грозить?
— Боюсь, что да. По законам военного времени.
Я бросила взгляд на кроватку со спящим Анджело.
— У меня ребенок, — сказала я, — и в первую очередь я отвечаю за него, поэтому у меня не получится шпионить или доставлять послания. Я не могу его оставлять и вообще рисковать им.
— Конечно же, нет, — ответил он. — Вам не придется покидать своего дома. Думаю, вы будете в безопасности. И сможете сослужить своей стране службу.
Я с сомнением смотрела на него некоторое время, потом подошла к столу.
— Наверно, если я подпишу, ничего страшного не случится. Я ведь все равно смогу не принять ваше предложение?
— О, совершенно верно. — Голос мистера Синклера прозвучал как-то слишком жизнерадостно.
— Тогда ладно.
Я проглядела документ, отметив, что нарушение секретности может привести к тюремному заключению или даже к смертной казни. Это отнюдь не обнадеживало, но я все равно подписала. Мой гость забрал листок и сунул его обратно в карман пиджака.
— У вас отсюда замечательный вид, мисс Браунинг, — сказал он.
— Знаю. Мне он тоже нравится.
— Насколько я понимаю, эта квартира принадлежит вам.
— Похоже, вам многое обо мне известно, — усмехнулась я.
— Так и есть. Нам пришлось покопаться в вашей биографии, прежде чем обратиться с этим предложением.
— И с каким же именно?
В кухонной нише громко засвистел закипевший чайник, заставив меня броситься к плите, пока этот звук не разбудил Анджело. Я заварила чай и вернулась в гостиную.
— У вас здесь отличное место для наблюдения за гаванью. Вы же в курсе, что тут стоят итальянские военные корабли? А теперь и немецкий флот может получить разрешение устроить здесь базу для нападения на Грецию, Кипр и Мальту. Нам бы хотелось ежедневно получать от вас отчеты об их передвижении. Если они покинут порт, вы дадите знак, и мы пошлем им наперехват самолеты.
— А что за знак? Вы оставите кого-нибудь для связи?
— Нет. — Он слегка покраснел. — Но мы пришлем рацию. Ее спрячут так, чтобы никто больше о ней не знал. Не пользуйтесь ею, когда эта ваша домработница будет тут, ей нельзя видеть рацию. Это понятно?
— Конечно, хотя она особым умом не блещет. Ей, наверно, даже не сообразить, что это такое.
— И тем не менее, — он предупреждающе погрозил мне пальцем. — Выходить в эфир нужно, как только вы заметите в гавани какую-то активность, чем скорее, тем лучше.
— А с кем придется связываться? И что говорить?
— Терпение, многоуважаемая леди. Постепенно все станет ясно.
Я вернулась в кухню, налила чай в две чашки и отнесла их на подносе туда, где мы расположились. Мистер Синклер сделал глоток и испустил вздох удовлетворения.
— Ах, у вас чай с настоящим вкусом. Вот чему я порадуюсь, вернувшись домой.
В ожидании я тоже пригубила чашку. Он тем временем поставил свою на стол.
— Азбуку Морзе знаете?
— Боюсь, что нет.
— Вам принесут брошюрку. Выучите морзянку как можно скорее. Вместе с рацией вы получите шифровальную книгу. Ее нужно будет спрятать отдельно, в таком месте, где никто и не подумает искать. Ваши сообщения будут зашифрованы. Допустим, вы увидите два эсминца, а напишете, например: «Бабушке сегодня что-то нездоровится».
— А если немцы расшифруют код?
— Он будет часто меняться. И вы не будете заранее знать, как именно получите новый ключ к шифру. Может, придет посылка от тетушки из Рима, а в ней инструкция. — Мой гость пожал плечами. — Наша разведка очень изобретательна. Тут хорошо, что никаких личных контактов у вас не будет, поэтому во время допроса не придется беспокоиться о том, чтобы никого не предать.
— Как это обнадеживает! — процедила я и заметила, как его губы дрогнули в улыбке.
Он сделал еще глоток, снова поставил чашку и сказал:
— И еще одно. Вам нужен будет оперативный псевдоним. Предложите какой-нибудь?
Я уставилась на противоположный берег канала. Мимо медленно проплывало торговое судно. Может, я сошла с ума, раз соглашаюсь на такое?
— Меня зовут Джулиет, — проговорила я, — значит, псевдоним может быть Ромео.
— Ромео. Мне нравится, — засмеялся он. — А теперь мне пора. Сами понимаете, после десяти лет жизни здесь нужно много что упаковать или выбросить. Может, прислать вам оставшиеся продукты и вино? Боюсь, вам теперь непросто будет добывать себе пропитание.
— Спасибо, — сказала я, — буду очень признательна.
— Вероятно, вам пригодится что-то еще из того, что я тут оставлю? Одеяла? Электрокамин?
— Было бы здорово, — ответила я. — Как знать, вдруг уголь тоже будет по карточкам.
— Значит, я посмотрю, что можно для вас сделать. — Он протянул мне руку. — Удачи, мисс Браунинг. Думаю, она вам понадобится.
Глава 38
Джулиет, Венеция, 20 июня 1940 года
Утром я вышла запастись продуктами, пока не ввели карточки, оставив спящего Анджело на попечение Франчески. Приятно было пройтись по Дзаттере, оказаться на свежем воздухе, ощутить солнечное тепло. Со стороны порта показался военный корабль, напомнив мне о недавнем обещании. Зачем я вообще ввязалась в эту авантюру? Надо было просто отказаться, и все, а теперь опасность может грозить и мне, и моему сыну. Но меня воспитали в традициях верности долгу, и ничего тут не поделаешь.
Я свернула с широкой набережной и пошла вдоль бокового канала туда, где обычно стояла баржа с овощами, когда ко мне направились двое мужчин в форме. Это были карабинеры, которые обычно не показываются в городе, где за все отвечает полиция. Я попыталась пройти мимо, но один из них вдруг схватил меня за руку.
— Эй, — сказал он грубо, — где твое удостоверение личности?
— Извините, я его не захватила, — солгала я, стараясь выговаривать слова с венецианским произношением.
— Ты что, не слышала распоряжение всегда иметь при себе документы? — он преградил мне путь.
