Книга Корабль привидений и другие истории, страница 32. Автор книги Вильгельм Гауф

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Корабль привидений и другие истории»

Cтраница 32

Когда он увидел, что мать совсем уж не хочет слышать о нем, на глазах у него выступили слезы и он печально пошел вниз по улице к лавке, где его отец целый день чинил башмаки. «Посмотрю, – думал он про себя, – так же ли он не узнает меня; я стану у двери и заговорю с ним». Подойдя к лавке сапожника, он стал у двери и заглянул в лавку. Мастер был так усердно занят своей работой, что совсем не видал его, но, случайно бросив один раз взгляд на дверь, он уронил на землю башмаки, дратву и шило и с ужасом воскликнул:

– Боже мой, что это, что это!

– Добрый вечер, мастер! – сказал малютка, совсем входя в лавку. – Как ваши дела?

– Плохо, плохо, маленький барин! – отвечал отец, к большому изумлению Якоба; ведь, по-видимому, он его тоже не узнал. – Дело у меня не клеится. Хотя я один и теперь становлюсь стар, а все-таки подмастерье для меня слишком дорог.

– А разве у вас нет сынка, который мог бы мало-помалу помогать вам в работе? – продолжал спрашивать малютка.

– У меня был сын, его звали Якобом, и теперь он должен бы быть стройным, ловким двадцатилетним молодцом, который славно помогал бы мне. Ах, вот была бы жизнь! Уже когда ему было двенадцать лет, он показывал себя таким способным и ловким и уже многое понимал в ремесле, был также красив и мил; он привлекал бы ко мне заказчиков, так что я скоро уже не занимался бы починкой, а поставлял бы только новое! Но так всегда бывает на свете!

– А где же ваш сын? – дрожащим голосом спросил Якоб у своего отца.

– Это знает только Бог, – отвечал он. – Семь лет тому назад, да, теперь это уже так давно, его с рынка украли у нас.

– Семь лет тому назад? – с ужасом воскликнул Якоб.

– Да, маленький барин, семь лет тому назад! Я еще как сегодня помню, как моя жена пришла домой с воем и криком, что ребенок целый день не возвращался, что она везде спрашивала, искала и не нашла его. Я всегда думал и говорил, что это так и случится. Якоб, надо сказать, был красивым ребенком. Так вот моя жена гордилась им, любила видеть, когда люди хвалили его, и часто посылала его в богатые дома с овощами и тому подобным. Это было, положим, хорошо: его каждый раз щедро одаривали, но, говорил я, смотри – город велик, много дурных людей живет в нем, смотри у меня за Якобом! И случилось так, как я говорил. Однажды на рынок приходит старая, безобразная женщина, покупает плоды и овощи и наконец покупает столько, что сама не может унести. Моя жена, как сострадательная душа, дает ей с собой мальчика и – до сих пор его уж не видала.

– И этому теперь семь лет, вы говорите?

– Семь лет будет весной. Мы объявляли о нем, мы ходили из дома в дом и спрашивали. Многие знали красивого мальчика, любили его и теперь искали вместе с нами – все напрасно. Никто не знал даже имени женщины, которая покупала овощи, а одна старуха, прожившая уже девяносто лет, сказала, что это была, вероятно, злая фея Травница, которая раз в пятьдесят лет приходит в город закупать себе всякие травы.

Так говорил отец Якоба и при этом сильно стучал по своим башмакам и обоими кулаками далеко вытягивал дратву. А малютке мало-помалу стало ясно то, что произошло с ним: он видел не сон, а семь лет прослужил белкой у злой феи. Его сердце так наполнилось гневом и скорбью, что чуть не разрывалось. Старуха похитила у него семь лет его молодости, а что у него было взамен этого? Разве что он умел хорошо чистить туфли из кокосовых орехов, умел убирать комнату со стеклянными полами? Научился от морских свинок всем тайнам кухни?

Так он простоял несколько времени, размышляя о своей судьбе, когда наконец отец спросил его:

– Может быть, вам угодно что-нибудь из моей работы, молодой барин? Например, пару новых туфель или, – прибавил он улыбаясь, – может быть, футляр для вашего носа?

– Что вам до моего носа? – сказал Якоб. – Зачем же мне нужен для него футляр?

– Ну, – возразил сапожник, – у всякого свой вкус, но должен сказать вам, что если бы у меня был этот ужасный нос, я заказал бы себе для него футляр из розовой лаковой кожи. Смотрите, вот у меня под рукой прекрасный кусочек; конечно, для этого потребовалось бы по крайней мере локоть. Но как хорошо он предохранял бы вас, маленький барин! Я вполне уверен, что так вы натыкаетесь на каждый косяк, на каждую повозку, от которой хотите посторониться.

Малютка стоял, онемев от ужаса. Он стал ощупывать свой нос: нос был толст и длиной, вероятно, в две ладони! Таким образом, старуха изменила и его наружность, – поэтому-то мать и не узнала его, поэтому его и называли безобразным карликом!

– Мастер! – сказал он сапожнику, чуть не плача. – Нет ли у вас под рукой зеркала, в которое я мог бы посмотреть на себя?

– Молодой барин, – серьезно отвечал отец, – вы получили совсем не такую наружность, которая могла бы сделать вас тщеславным, и у вас нет причины ежеминутно глядеть в зеркало. Отвыкайте от этого, это, особенно у вас, – смешная привычка.

– Ах, так дайте мне все-таки посмотреть в зеркало, – воскликнул малютка, – уверяю, это не из тщеславия!

– Оставьте меня в покое, у меня нет зеркала! У моей жены есть зеркальце, но я не знаю, где она его спрятала. А если вам непременно нужно посмотреть в зеркало, то через улицу живет цирюльник Урбан, у него есть зеркало вдвое больше вашей головы. Посмотрите там в него, а пока прощайте!

С этими словами отец тихонько выпроводил его из лавки, запер за ним дверь и опять сел за работу.

А малютка, очень огорченный, пошел через улицу к цирюльнику Урбану, которого хорошо знал еще по прежнему времени.

– Здравствуйте, Урбан! – сказал он ему. – Я пришел просить вас об одном одолжении. Будьте так добры и позвольте мне немного посмотреть в ваше зеркало.

– С удовольствием, вон оно стоит! – со смехом воскликнул цирюльник, а его посетители, которым он должен был брить бороды, тоже громко засмеялись. – Вы красивый малый, стройный и тонкий, шейка как у лебедя, ручки как у королевы, и вздернутый носик, красивее которого нельзя видеть. Правда, поэтому вы немного тщеславны, но все-таки посмотрите на себя; пусть обо мне не говорят, что я из зависти не дал вам смотреть в мое зеркало.

Так сказал цирюльник, и цирюльню огласил смех, похожий на ржание. А малютка между тем встал перед зеркалом и посмотрел на себя. На глазах у него выступили слезы.

«Да, таким ты, конечно, не могла узнать своего Якоба, милая матушка, – сказал он сам себе. – Он имел не такой вид в те счастливые дни, когда ты любила гордиться им перед людьми!»

Его глаза сделались маленькими, как у свиньи, нос стал огромным и свешивался ниже рта и подбородка, шея была как будто совершенно отнята, потому что голова сидела глубоко в плечах, и только с очень сильной болью он мог поворачивать ее направо и налево. Его тело было еще таким же, как семь лет тому назад, когда ему было двенадцать лет, но тогда как другие с двенадцатого до двадцатого года растут в вышину, он рос в ширину, спина и грудь сильно выгнулись и имели вид маленького, но очень туго набитого мешка. Это толстое туловище сидело на маленьких, слабых ножках, которые, казалось, выросли не для этой тяжести. Зато тем больше были руки, висевшие на его туловище. Они были величиной, как у вполне взрослого человека, кисти рук были грубы и буро-желтого цвета, пальцы длинны и паукообразны, и когда он совершенно вытягивал их, то мог, не нагибаясь, доставать ими до земли.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация