– Кончил. Прощай!
– Будь здоров, до свидания! – отвечал голландец и повернулся, чтобы уйти. Музыканты снова пошли во главе, и все шествие удалилось в том же порядке, в каком пришло, и с тем же торжественным пением, которое с их удалением становилось все тише и более неясно, пока спустя некоторое время совершенно не затерялось в шуме прибоя.
Теперь Вильгельм напряг последние силы, чтобы освободиться из своих оков. Наконец ему удалось выдернуть одну руку, которой он развязал обвивавшие его веревки, и он совершенно вывернулся из кожи. Не оглядываясь он поспешил в свою хижину и нашел бедного Каспара Штрумпфа в бессознательном состоянии и неподвижно лежащим на полу. С трудом он привел его в себя, и добрый человек плакал от радости, опять увидев перед собой друга юности, которого он считал погибшим. Но этот радостный луч скоро исчез, когда он услыхал о том, какое отчаянное предприятие замышляет теперь Виль- гельм.
– Я предпочел бы броситься в пещеру, чем дольше смотреть на эти голые стены и на это бедствие. Следуй за мной или нет, я иду!
С этими словами Вильгельм схватил факел, огниво и веревку и поспешно ушел. Каспар последовал за ним возможно скорее и нашел его стоящим уже на обломке скалы, на котором прежде он находил защиту от бури, и уже спускающимся по веревке в шумящую черную бездну. Увидев, что все его убеждения не имеют никакого влияния на этого безумного человека, Каспар приготовился спускаться вслед за ним, но Фальке велел ему оставаться и держать веревку.
Со страшным напряжением, для которого могла дать отвагу и силу только самая слепая алчность, слезал Фальке в пещеру и встал наконец на выдававшийся обломок скалы, под которым с шумом носились черные волны, покрытые белой пеной. Он с жадностью стал смотреть вокруг и наконец увидел, что прямо под ним что-то блестит в воде. Он положил на землю факел, спустился вниз, схватил и поднял что-то тяжелое. Это был железный ящичек, наполненный золотыми монетами. Фальке объявил своему товарищу о том, что он нашел, но совсем не хотел внять его мольбе удовольствоваться этим и снова подняться наверх. Он думал, что это только первый плод его долгих усилий. Он спустился еще раз – из моря раздался громкий смех, и Вильгельма Фальке никогда уже не видали. Каспар один пошел домой, но другим человеком. Страшные потрясения, которые перенесла его слабая голова и его впечатлительное сердце, расстроили его ум. Он привел в упадок все вокруг себя и бессмысленно бродил день и ночь, пристально смотря перед собой; все его прежние знакомые жалели его и избегали. Говорят, что один рыбак в бурную ночь узнал на берегу, среди команды «Кармильхана», Вильгельма Фальке, и в ту же ночь исчез и Каспар Штрумпф.
Его везде искали, но нигде не могли найти и следа от него. Сказание говорит, что его часто видели вместе с Фальке среди команды волшебного корабля, который с тех пор появляется через известные промежутки времени у пещеры Штинфолля.
– Полночь уже давно прошла, – сказал студент, когда золотых дел мастер кончил свой рассказ, – и теперь уже нет никакой опасности. Что касается меня, я совсем сплю и советовал бы всем лечь и безбоязненно заснуть.
– Раньше двух часов пополуночи я не решился бы, – возразил слуга. – Пословица говорит: «От одиннадцати до двух – воровское время».
– Я тоже так думаю, – заметил механик. – Если с нами хотят что-нибудь сделать, то после полуночи – самое удобное время. Поэтому я думаю, что господин студент мог бы продолжить свой рассказ, который он еще не совсем кончил.
– Я бы ничего не имел против, – сказал тот, – но только мой сосед, слуга графини, не слыхал начала истории.
– Я его сам придумаю, начинайте только! – воскликнул слуга.
– Так вот… – начал было студент, но остановился, прерванный рычанием собаки.
Затаив дыхание, все стали прислушиваться. В то же время из комнаты графини выскочил один из слуг и объявил, что к харчевне идут десять-двенадцать вооруженных человек.
Слуга схватился за свое ружье, студент – за пистолет, ремесленники взялись за палки, а извозчик вынул из кармана длинный нож. Все стояли, растерянно глядя друг на друга.
– Нам надо идти к лестнице! – воскликнул студент. – Пусть два-три из этих мошенников простятся с жизнью, прежде чем одолеют нас!
Дав механику другой свой пистолет, он предложил стрелять по очереди. Они стали у лестницы. Студент и слуга заняли как раз все пространство впереди; сбоку, опершись на перила, встал смелый механик и навел дуло своего пистолета на самую середину лестницы. Сзади встали золотых дел мастер и извозчик, готовые сделать свое дело, когда дойдет до рукопашной. Несколько минут они простояли в безмолвном ожидании, но наконец услыхали, как отворилась наружная дверь и вслед затем послышался шепот нескольких голосов.
Вот раздались шаги многих людей, приближавшихся к лестнице, вот они стали подниматься по лестнице, и вдруг в начале ее показались трое мужчин. Они, по-видимому, не ожидали приема, который был приготовлен для них.
Как только они показались из-за косяка лестницы, слуга закричал что есть силы:
– Стой! Еще один шаг, и вы будете убиты. Взводите, друзья, курки и хорошенько цельтесь!
Разбойники струсили, проворно спустились назад и стали советоваться с остальными. Через некоторое время один из них вернулся и сказал:
– Господа! С вашей стороны было бы безрассудством понапрасну жертвовать своей жизнью, потому что нас достаточно, чтобы перебить вас всех. Вернитесь лучше назад! Никому из вас не будет причинено ни малейшего вреда, мы не возьмем у вас ни одного гроша.
– Чего же вы хотите? – крикнул студент. – Неужели вы думаете, что мы поверим такому сброду? Никогда! Если вы хотите поживиться – с богом! Подходите, но первому, кто высунется из-за угла, я размозжу лоб, так что он навсегда избавится от головных болей!
– Отдайте нам даму добровольно, – отвечал разбойник, – с ней ничего не случится. Мы отвезем ее в безопасное и спокойное место, а ее люди могут ехать обратно и сообщить графу, что он может выкупить ее за двадцать тысяч гульденов.
– Да разве мы позволим делать нам такие предложения? – возразил слуга, скрежеща от ярости зубами и взводя курок. – Я сосчитаю до трех, и если ты не уйдешь вниз, я спущу курок! Раз… два…
– Стой! – крикнул разбойник громовым голосом. – Разве есть обычай стрелять в невооруженного человека, который ведет переговоры с добрыми намерениями? Дурак! Ты можешь меня застрелить, но это вовсе не будет великим подвигом. Здесь стоят двадцать моих товарищей, которые отомстят за меня. Но какая будет польза твоей графине, если вы будете убитыми или изувеченными лежать на полу? Поверь мне, если она пойдет добровольно, то с ней будут обращаться с уважением, а если ты, когда я сосчитаю до трех, не опустишь курок – ей придется плохо. Раз… два… три!
– С этими собаками шутки плохи, – прошептал слуга, исполняя приказание разбойника. – В самом деле, жизнь мне нипочем, но если я уложу одного, они тем суровее обойдутся с моей госпожой. Я спрошу совета у графини. Дайте нам, – продолжал он громко, – дайте нам полчаса для перемирия, чтобы приготовить графиню, потому что если она внезапно узнает об этом, то, пожалуй, умрет!
