Новости о великой победе, одержанной Суреной, достигли персидского двора во время празднования бракосочетания. Греческая театральная труппа давала «Вакханок» Еврипида перед двумя царями и их приближенными – оба правителя и их вельможи прекрасно знали греческую литературу и обожали греческий театр. Артавазд, как мы уже говорили, сам писал трагедии, речи и другие труды на греческом, и его сочинения еще существовали в I веке и. э.
Актер, который играл Агаву, взял голову Красса вместо головы Пенфея и в припадке вакхического безумия схватил ее за волосы, высоко поднял и произнес знаменитые строки:
Только что срезанный плющ —
Нашей охоты добычу счастливую —
С гор несем мы в чертог.
Можно не сомневаться, что овации армян не были искренними, ведь Артавазд, несомненно, понимал, что римляне, его вчерашние союзники, будут винить его в этой катастрофе.
Парфяно-армянская армия вторглась в Сирию, но Кассий в Антиохии успешно сопротивлялся ей и с помощью свежих подкреплений, присланных ему с большой спешкой, бывший помощник Красса даже сумел выгнать Парока из Полой Сирии. Шесть лет спустя (45 до н. э.) Ород воспользовался тем, что Рим, казалось бы, оставил в небрежении свои восточные дела, и снова послал Пакора в Сирию, чтобы оказать вооруженную поддержку римлянину Цецилию Бассу, восставшему против Цезаря.
В этот период история Армении так тесно смешивается с мировой политикой, что невозможно говорить об армянах и их делах, не рассматривая их как результат действий великих империй. Их так называемая автономия становится чисто номинальной, а цари – просто прислужниками персидских или римских полководцев.
Цезарь обдумывал, как отомстить за унижение, нанесенное Риму провалом и убийством Красса, заставить парфян в Ктесифоне вернуть захваченных римских орлов и наказать Пакора за новые посягательства на Сирию, но тут кинжал убийцы оборвал жизнь диктатора. Неразбериха, воцарившаяся в республике после смерти великого вождя, оставила Азию незащищенной и позволила персам и армянам пойти в наступление на Сирию и Финикию и даже Палестину, поскольку эти провинции теперь были открыты из-за бегства их наместника Децидия Саксы. Квинт Лабиен, сын Тита Лабиена, врага Цезаря, перешедший на сторону персов, находился в Сирии с армией Пакора. Так гражданская война в Риме принесла парфянам неожиданную помощь. Ород, изучивший римские методы ведения войны и тактической организации войск, с каждым днем становился все более грозным противником.
Драхма царя Парфии Пакора I
Несмотря на эти тревожные знаки, удача по-прежнему сопутствовала Вечному городу. Антоний, помирившись с Октавием, смог послать в Малую Азию Вентидия Басса. Лабиен был разбит и бежал в Киликию, где его захватили и казнили, и опытный Вентидий, заняв ущелья Аманоса, разгромил парфянского полководца Фарнапата. Пакор, вынужденный вернуться на другой берег Евфрата, также понес поражение у Гиндары, на северо-востоке от Антиохии, где был убит 9 июня 38 года до н. э. Тем временем Публий Канидий Красе победил в битве армян вместе с Фарнабазом, царем Иберии, и Зобером, царем Албании, который присоединился к парфянам в войне против Рима. Верховная власть республики, таким образом, расширилась от сирийских пустынь до берегов Каспийского моря.
Однако, устав от этих нескончаемых войн, Рим решил нанести решающий удар, тем более что события, происходившие при персидском дворе, сделали ситуацию значительно более благоприятной для такого действия.
Смерть Пакора и потеря сирийских провинций ввергла аршакидского царя Орода в отчаяние. Он только что назначил сына Фраата IV своим преемником, и тот в нетерпеливом желании заполучить венец царя царей подстроил убийство отца, братьев, старшего сына и всех вельмож, хранивших верность убитому царю. Из-за этих преступлений многие персидские дворяне и сатрапы бежали с родины и стали искать убежища у римлян. Одним из этих беглецов был Меноэс, один из иранских вельмож высшего ранга. Так междоусобица в Персии позволила Риму снова взять Армению под свое крыло.
Тетрадрахма царя Персии Фраата IV и династии Аршакидов
Казалось, в Риме наступило спокойствие, и, больше не волнуясь о распрях, Марк Антоний при поддержке шурина Октавия отправился на восток во главе 70 тысяч пехоты, 40 тысяч вспомогательных войск и 10 тысяч испанцев. Армения поставила триумвиру контингент в 6 тысяч всадников. Таким образом, римская армия насчитывала 126 тысяч боеспособных солдат. Их полководец, возвратившись к плану Цезаря и полагаясь на свое численное превосходство, надеялся вернуть из Ктесифона и Экбатаны потерянные Крассом орлы.
Жестокое поражение в конце концов убедило римлян в том, что равнины Месопотамии слишком опасны для экспедиционных сил. Поэтому триумвир предложил сделать Армению своим плацдармом и ударить через Мидию в сердце Ирана. Но несмотря на то, что он был бесстрашным воином, ему недоставало таких качеств, как осторожность и дальновидность, хладнокровие и контроль над собственными страстями, которые необходимы для великих свершений. Потеряв в бездействии несколько месяцев благоприятного времени года, он направился к Евфрату в сопровождении Клеопатры. Потом, так как ему не терпелось вернуться к жизни, полной удовольствий с египетской царицей, которая оставила его после того, как он достиг реки, Марк Антоний не стал тратить время на зимовку в Армении. Торопясь покончить с персами как можно быстрее, он пересек армянские горы и вступил на равнины Атропатены. В этом излишне скором наступлении римский военачальник оказался столь неосмотрителен, что оставил в арьергарде караван с осадными орудиями, и на него внезапно напал Артавазд, сын Ариобарзана, царь Атропатены, и Меноэс, заключивший мир с парфянами; оба легиона, которые отвечали за орудия под командованием Оппия, были разгромлены персами.
Из-за этой потери Антоний не смог взять Фрааспу, одну из твердынь Атропатены, где жили сагартии (современный Геррус), и царь Армении бросил его и вернулся к себе в царство с 6 тысячами всадников. Римский полководец начал отступление лишь позднее, даже слишком поздно. В конце концов он отступил через Газаку (Ганзак), берега озера Матиан (Урмия) и горы южнее Аракса. Но в этом марше в три сотни римских миль по засушливым и бесплодным землям не менее 24 тысяч его легионеров погибли от изнеможения, холода и голода или от стрел 40 тысяч парфян, которые, несмотря на обещания Фраата, непрестанно терзали отступающую армию.
Не признавая собственного неблагоразумия, Антоний обвинил царя Армении Артавазда в этой катастрофе, так как тот уехал, забрав свою кавалерию. Тем не менее Антоний так спешил вернуться к египетской царице, что отказался зимовать в регионе Арарата и, отложив планы мести Артавазду, продолжил путь к сирийской Антиохии, потеряв по пути еще 8 тысяч человек от болезней и холода.
Среди постыдных пиров, которые Антоний задавал в Антиохии, он, однако, не забывал о своих обидах. Напрасно он пытался уговорить Артавазда явиться к нему. Следующей весной (34 до н. э.) триумвир вернулся в Армению и смог через Квинта Деллия уговорить царя согласиться на разговор с Антонием ради сохранения своего трона. Едва несчастный царь прибыл к римлянам, как в нарушение обещания он был закован в цепи и пленником проведен по собственным владениям, его заставили раскрыть крепости, чтобы вынести оттуда все сокровища. Антоний держал его при себе, чтобы украсить свой триумф и повести его по улицам Александрии в цепях вместе с женой и сыновьями. Иначе говоря, несмотря на разгром, понесенный от парфян, и на потерю армии, триумвир все же провел свой триумф; однако его единственными пленниками были его же бывшие союзники.
