Хотя кампания Григория имела целью обращение народа и искоренение язычества, все же сатрапы не пренебрегли богатствами, накопленными в храмах.
Зеноб продолжает: «На следующий день языческого жреца привели к князю Сиунии
[47]; они [христиане] заставляли его сказать, где спрятаны сокровища, и открыть дверь, ведущую в подземелье. Он отказался и умер под пыткой. Потому они не смогли найти сокровища».
Что касается земель, которые принадлежали языческим святилищам, то их приобретателями стали новые церкви. «Заложив основания церкви и поместив там святые реликвии, святой Григорий возвел у входа деревянный крест в том месте, где стоял идол Гисанэ, и назначил служителями в церкви Антония и Гронита. Он сделал настоятелем монастыря Епифана и дал ему сорок три монаха и пожаловал ему двенадцать деревень для пропитания монастыря».
Дальше армянский автор перечисляет деревни, розданные между новым духовенством; вместе они составили 12 298 домов и могли выставить 5470 всадников и 3807 пеших воинов – небольшую армию в 9 тысяч с лишним человек. Летописец добавляет:
«Все эти деревни были с самого начала под властью идолопоклонства. Князья подтвердили пожалование их церквям, и святой Григорий распорядился соответственно».
«Затем, – говорит Корюн («Житие Маштоца»), – он [Маштоц] приступил к расследованию секты бесстыдных и непокорных барбарианов [или борборитов – эта секта появилась во II веке и отрицала Страшный суд]. И когда не нашел никакого средства обратить [их] на истинный путь, он взялся за посох усмирителя и предал [их] тяжким мукам в тюрьмах, пытках и тисках. Но когда [после применения] и этих [мер] оказались они лишенными спасения, тогда избивали, предавали огню, мазали их сажей и, опозорив разными способами, изгоняли их из страны»
[48].
Царь помог Григорию построить город Эчмиадзин (то есть «Сошествие Единородного»), и древний Вагаршапат стал святым городом армян, интеллектуальным центром страны. Огромное скопление церквей и монастырей, построенных за века, вместе с бесчисленными постройками, жилыми зданиями для архиепископов, епископов, архимандритов, священников и монахов – таков Эчмиадзин, столица католикоса всех армян. Этот духовный сан в христианстве можно сравнить только с папством, но в то время как наследник святого Петра лишь только изредка вмешивается в политику, католикос всех армян в Эчмиадзине нередко был вынуждаем обстоятельствами действовать как правитель от имени своего народа. Обладатель этого сана был облечен очень большими полномочиями. Католикос, однако, не всегда восседал в Эчмиадзине; он переезжал в Довин, Ани, Ахтамар и Сис, везде сохраняя свое высокое положение в моральной и интеллектуальной жизни народа.
Закончив свой труд, Григорий передал кафедру сыну Аристакесу, который был его подчиненным с 318 года и в качестве представителя Армянской церкви присутствовал в 325 году на знаменитом Никейском соборе, откуда исходят принятые у армян догматы веры. Затем Григорий удалился в пещеру на горе Сепух в Верхней Армении и вскоре умер.
Царь смотрел на обращение Армении в христианство как на политический шаг. Дав стране национальную религию, Трдат освободил ее от иностранного влияния, ибо Рим, по описанию местных авторов, еще оставался языческим в течение некоторого времени, а Персия вернулась к религии Заратустры. Следовательно, это означало утверждение армянской национальной самостоятельности, что усиливало индивидуальный характер потомков Айка, способствовало их народному единству и тем самым национальной независимости.
Тем временем обращение Трдата и Константина в христианство вызвало у персов тревогу за будущее. Чтобы предупредить опасность, которую они предвидели в союзе христианских владык против поклоняющегося Ормузду Ирану, их эмиссары совратили большое количество вельмож и сановников Армении и вовлекли их в заговор за восстановление язычества в землях у Арарата. Если верить Агатангелосу, Трдата убили во время охоты, возможно, по наущению персов, но это убийство не привело к возвращению прежнего культа, ибо народ по всей стране оплакивал покойного царя.
«Тело Трдата, – говорит автор жизнеописания этого монарха, – доставили в Тортан и положили в серебряный гроб, украшенный драгоценными камнями, а везли его мулы в золоченой упряжи. Отряды вооруженных воинов со знаменами стояли по обе стороны, а перед гробом пели погребальные песни и жгли курения… За костром играли трубы и арфы, которые вторили голосам рыдающих женщин…»
Противодействуя христианской религии, сасанидское правительство, как мы видели, преследовало политические цели. Каждый раз, когда персы с победой входили в Армению, их войска сопровождали маздеистские жрецы, которым царь царей приказал насаждать в стране иранскую веру, дабы Армения, оставшись христианской, не стала аванпостом для борьбы Рима с Персией. Вместе с христианами служители маздеизма преследовали и оставшихся приверженцев языческой веры предков.
«Он [Ардашир или Арташир I], – говорит Мовсес Хоренаци, – побуждает усилить службу в храмах, пламя же Ормузда на алтаре в Багаване велит поддерживать неугасимым. Однако статуи, установленные Валаршаком в Армавире, изображения его предков вместе с Солнцем и Луной, которые были перенесены из Армавира в Багаран, и еще раз – в Арташат, – их Арташир разбивает. И, объявив письменным указом нашу страну своей данницей, полностью закрепляет ее за собой».
Эти попытки ктесифонского двора вернуть Армению в персидскую сферу влияния путем обращения ее в маздеизм продолжались до самого конца Сасанидской династии.
«Был назначен срок – шестой месяц, – говорит Елишэ, – они [персидские сатрапы и маги] суетились и торопились по велению царя. От навасарда
[49] до навасарда, гласит приказ, во всех местах, какие только есть под властью великого царя [Йездигерда], да будут упразднены церковные обряды, да будут заперты и опечатаны двери святых храмов, да будут изъяты в царскую казну по описи и счету посвященные сосуды, да умолкнут звуки псалмов и да прекратится чтение истинных пророков. Священники да не осмеливаются в домах своих поучать народ, верующие во Христа мужи и женщины, которые проживают в своих монастырях, да переменят свои одежды по мирскому обычаю. Затем и жены нахараров да обучаются учению мотов [магов]. Сыновья и дочери азатов и шинаканов
[50] да поучаются в наставлениях тех же мотов. Да будут расторгнуты и впредь воспрещены обряды святого брака, которые они имели от предков по христианскому чину, а вместо одной жены да имеют много жен, чтобы, плодясь, размножался народ армянский. Дочери да принадлежат отцам и сестры – братьям, матери пусть не устраняются от сыновей, да и внучки пусть восходят на ложа дедов. Убойный скот да не умерщвляется, не будучи посвящен, будь то овцы, или козы, или тельцы, или птицы, или свиньи. Тесто да не замешивают без пандама
[51], помет птиц и скотов в огонь да не прибывают, руки без гомэза
[52] да не омываются, выдры и лисицы и зайцы да не умерщвляются, змеи и ящерицы, лягушки и муравьи и какие другие есть еще всякие многоножки-черви да погибнут и срочно по счету предъявляются согласно царской мере»
[53].
