Ани, город тысячи церквей, о котором я рассказывал выше, теперь представлял собой не более чем покрытую развалинами пустошь. На выступе, окаймленном глубокими ущельями, где несут свои воды две реки, в пропитанном тайной воздухе лежал мертвый город, где уцелели только большие храмы и крепостные стены. Бесформенные груды обломков, скрытых кустарником, отмечали те места, где когда-то стояли княжеские палаты; улицы и площади исчезли, дворцы разрушились, и все же среди этой беспорядочной массы каменных глыб оставались грандиозные святилища, величественные в своих прямых линиях и завораживающие резными кружевами и тонкими фресками. Исполненные достоинства остатки этих священных зданий свидетельствуют об утонченном вкусе и царей Ани, и его зодчих. Двойная стена, защищавшая город с севера, с ее башнями и замком позволяет найти бесчисленное множество сходств, связывающих Армению с Западом. Невозможно не испытывать жалости к жертвам совершенных здесь чудовищных злодеяний, резни и разорения, столь ярко описанных Аристакесом.
До нас дошли немногие остатки спасенных от грабителей богатств Ани. В сокровищнице эчмиадзинского собора хранятся серебряные кресты, церковная утварь, культовые предметы и драгоценные рукописи, благоговейно оберегаемые священнослужителями, а прочие реликвии, обнаруженные при раскопках недавнего времени, помещены в музей, который трепетно поддерживают в самом Ани.
Около 1318 года (718 год от хиджры) первый мусульманский правитель Ани Манучар, сын Абу-л-Асвара, построил на краю утеса над Арпачаем мечеть, руины которой сохранились. В этой постройке, опирающейся на приземистые, толстые колонны, с полукруглыми арками, чувствуется сильное византийское влияние; она, несомненно, частично скопирована с христианских зданий Ани, а частично – с Гошаванка. Наверху многоугольного минарета ясно различима сложенная из кирпича куфийская надпись в каменной кладке, обращенная к Аллаху.
Великая Армения навсегда распрощалась со свободой; одни из дворян перешли на службу к грекам, несмотря на свое отвращение к тирании и вероломству византийского двора, другие склонились под ярмом сельджуков, а третьи обратились в ислам, но большая часть народа не покинула страны предков и сохранила традиции и веру, предпочтя рабство позору. На западе предстояло взойти Новой Армении, и еще не вся надежда была потеряна для потомков Айка.
Великая Армения просуществовала более полутора тысяч лет, прежде чем погрузилась в политическое забвение. Как мы узнали, она никогда не переставала бороться за независимость, но само ее географическое положение между двумя великими империями сулило ее крах. Со времен завоеваний Александра и выхода Рима на азиатскую арену, находясь под постоянной угрозой со стороны парфян, Сасанидов и арабов, с одной стороны, и легионов Италии и Византии – с другой, она не имела шанса выстоять против столь опасных противников.
И тем не менее ее народ был одарен энергией и воинскими доблестями; ее аристократия и цари также проявляли достойную подражания храбрость, но в силу самого своего происхождения и влияния соседних государств им не хватило необходимой общности мысли, чтобы выстоять против таких угроз.
Когда сыны Айка завоевали землю Арарата, они принадлежали к первобытным народам, которых вели вожди племен и главы кланов, армяно-фригийская или бриггская знать. Однако в процессе ассимиляции жителей Наири и Урарту, которых они завоевали, им пришлось почитать их традиции, так как вожди, раньше сражавшиеся с ассирийцами, сохранили высокое положение в новом сообществе. Сопоставление армянских родовых фамилий с урартским языком ясно свидетельствует о происхождении многих правящих домов Армении. Нет никаких сомнений в том, что две аристократии не были едины во взглядах и что знать армянского происхождения считала себя высшей, а наирийская тосковала о временах своей независимости.
К этим фундаментальным разногласиям добавились новые элементы, принесенные переселенцами в Армению во время поочередных царствований Ахеменидов, греков, парфян, Сасанидов, римлян, византийцев, арабов и турок. Вследствие этого армянская знать стала чрезвычайно разнородной, ее представители придерживались разных и часто противоположных интересов и склонностей, и в силу всех этих причин возникало соперничество, ненависть и многочисленные распри при верховной власти царя, что чрезвычайно ослабило весь народ.
Уже во дни Дария мы видим, как армянин предает собственную родину и по велению персидского царя встает во главе войска, которому приказано подавить Армению. На протяжении последующей истории армянские дворяне продолжали выдвигать эгоистичные требования, и их разнородное происхождение проявилось в борьбе интересов и тенденций.
Несомненно, что они были доблестны, храбры даже чрезмерно, как и их соседи, грузинские дворяне, но чаще всего они подчиняли интересы государства личным амбициям и обидам. Это наглядно доказывается самим существованием семи мелких армянских царств во времена тюркского нашествия. Покрытая труднодоступными горами и разделенная от природы на великое множество регионов, Армения сама по себе была мало пригодна для политического единства.
Те же самые причины сохранили до наших дней многочисленные народы Большого Кавказа и их независимость друг от друга, подобно разрозненным курдским племенам, которые по сей день подчиняются собственным вождям и в основном враждебны друг другу, несмотря на общий язык и происхождение. Поэтому не следует удивляться междоусобицам на Араратской земле, которые продолжились и после ее обращения в христианство, хотя религия, по сути, стала единственным связующим звеном между разными ветвями армянского народа.
Надгробная плита Айрапета, епископа Сюника
Армения нуждалась в Людовике XI или Ришелье, чтобы положить конец раздорам среди дворян и придать царской власти тот авторитет и могущество, которые были необходимы народу в суровых обстоятельствах на протяжении многих веков; но судьба не подарила ей таких великих деятелей. Некоторые правители, правда, смогли утихомирить своих запальчивых вассалов, но их власть была лишь кратковременной и личной; вожди провинций так и не покорились, и, как мы видели, персы, греки и мусульмане обращали их ссоры к своей выгоде. В своей враждебности к армянам Византия совершила ужасную ошибку, и ее сектантская политика привела и к падению Армении, и к окончательному краху самих греков на Востоке. Рим никогда не стремился унизить Армению; напротив, вместо подчиненного народа на южных склонах Кавказа Византия нуждалась в союзном государстве, протянувшемся от Тигра до Черного моря и от Евфрата до Каспия, государстве, способном с его 10 миллионами жителей выставить на поле боя множество легионов – воинов, которые поклялись отразить врагов христианства. Армения имела такие ресурсы и могла предоставить их Византии.
В этом смысле Армянское государство означало бы спасение для империи, но Константинополь, истощенный догматическими препирательствами и непрестанными дворцовыми переворотами, совсем позабыл о римских принципах управления государством, и византийцы не только не сделали ничего для укрепления Анийского царства, но и постоянно сеяли в нем раздор ради того, чтобы завладеть территориями, которые были не способны удержать.
