Монета Раймунда-Рубена, князя Антиохии
Монета Боэмунда IV, князя Антиохии
Монета Феодора Ласкариса, императора Никеи
Армянские анналы очень туманно говорят об участии Левона в событиях в начале Третьего крестового похода. Одни изображают его на Кипре, куда он приехал на бракосочетание принцессы Беренгарии Наваррской с Ричардом Львиное Сердце, другие повествуют о том, как он участвовал в осаде Птолемаиды (Акры) вместе с Филиппом-Августом и Ричардом Львиное Сердце – королями Франции и Англии. Латинские авторы, однако, не соглашаются с армянскими летописцами в том, что Левон якобы присутствовал на достопамятной осаде, которая продолжалась два года, хотя нет сомнений в том, что какие-то армянские войска все же оказывали помощь крестоносцам во время этой операции.
Царь Армении был до мозга костей государственным деятелем. С того времени, когда он впервые унаследовал титул барона (1187), и до конца XII века, когда его неустанные старания заполучить царскую корону увенчались успехом, его единственная забота заключалась в том, чтобы укрепить собственное царство и поставить его на такое основание, чтобы оно могло требовать уважения не только от соседей-латинян, но и от греков и мусульман.
Имитации мусульманских монет, сделанные крестоносцами
Под влиянием византийских идей о правительстве и феодальных концепций западного мира, которыми он был пропитан еще сильнее, царь устроил свой двор по образцу антиохийского и иерусалимского. Ассизы Иерусалимского королевства были авторитетными законоположениями в христианской Сирии и Киликии; однако антиохийские законы стали пользоваться приоритетом и применялись в новом Армянском царстве. Вскоре двор Левона заговорил на латыни и по-французски, и эти два языка стали употребляться наряду с родным. Что касается знати, то новый царь вспомнил, сколько несчастий обрушивалось в старину на Великую Армению из-за почти неограниченной свободы вассалов, и укрепил их связи с троном по образцу феодальных обычаев Запада. Вассалы получили титулы баронов и графов; многие должности багратидского двора были отменены, а названия других латинизировались: например, «гундстабль» вместо прежнего «спарапет». На поле боя он нес царское знамя. Перед смертью Левон назначил двух регентов (bailes, или, на латыни, bajuli), как предусматривалось иерусалимскими ассизами: одного – чтобы защищать и воспитывать кронпринцессу, а другого для управления делами короны. Чины также включали маршала, несшего государственное знамя, камергера (обычно им был архиепископ Сиса), мажордома (царского виночерпия) и великого посланника, как при европейских дворах. Однако осталось и несколько названий греческого происхождения, например проксим – так звался чиновник, поставленный заведовать финансами государства, а также севаст и пансеваст (августейший и преавгустейший).
Монета Кей-Хосрова I, конийского султана (1204–1210)
Монета Сулейман-шаха, конийского султана (1202–1203)
Левон еще на шаг приблизился к обычаям западного рыцарства, а именно после коронации стал пользоваться правом делать рыцарями своих вассалов. В прежние годы, когда он был всего лишь бароном, это была привилегия князя Антиохии, и сам Левон получил рыцарское звание от Боэмунда, но, став сувереном и даже сюзереном соседних князей, он потребовал присяги от своих вассалов. Это право закрепилось, и в 1274 году армянский царь Левон III возвел в рыцарство своего племянника Боэмунда VII, последнего из князей Антиохии.
Так Армянское государство, сохранив множество восточных черт, следовало примеру западных государств. Усиление царского авторитета Левона принесло ему добрые плоды, ибо он сумел подчинить себе многочисленных и дотоле непокорных армянских дворян и создать стабильное государство, раскинувшееся на всю территорию древней Киликии и защищенное высокими горами Тавра и Аманоса, где все перевалы находились в его руках. Его владения, по хроникам, включали 62 крепости, оборону которых он весьма разумно поручил в основном европейским рыцарям, в том числе тамплиерам. Этим самым он предупредил любой возможный мятеж со стороны местных баронов, многие из которых, пожалуй, томились по тем временам, когда обладали полной свободой. Кроме того, таким способом он смог сорвать все интриги византийцев, всегда готовых посеять разногласия среди ненавистных им армян.
Обустраивая свое государство и расширяя владения, Левон не забывал заботиться о развитии своей страны в экономической сфере. Находясь между государствами крестоносцев, владениями мусульман и греческой империей, Киликия была прекрасно расположена в месте пересечения торговых путей между Западом и Востоком. Киликийские берега не обладали первоклассными портами, но все же там было несколько мест, где могли остановиться торговые суда и даже, возможно, военные галеры.
Армяне находились в тесном общении с Азией и были знакомы со всеми торговыми путями от Евфрата и Тигра, из Индии и Персии к ним в страну, а также осознавали огромную ценность, которую для Запада представляли товары с Востока. Поэтому они договорились с конийскими султанами и эмирами Алеппо, а также халифами Багдада о движении судов через их порты. С тех пор как мусульмане овладели почти всей Западной Азией, караваны беспрепятственно шли с берегов Инда к берегам Евфрата. Раньше торговцы направлялись в греческие провинции Азии, но армянам удалось повернуть их благодаря хитроумным переговорам с западными капитанами кораблей. При Левоне II купцы с Запада хлынули в Таре и Адану, и в небольшом порту Айаса
[71] толпились европейские корабли.
Венеция и Генуя, две великие торговые республики Средиземноморья, сильнее всего желали вести дела с Новой Арменией. У них были широкие связи с Византией и франкскими побережьями Сирии, но тюрки, обосновавшиеся в центральной Малой Азии, с одной стороны, и государства крестоносцев в Палестине и Ливане – с другой, привели к изменению караванных путей, и у генуэзских и венецианских контор на Босфоре и в Сирии дела шли уже не так превосходно, как раньше. Крестоносцы не годились для торговли, а греки уже не обладали монополией на караваны с Востока.
