Арабское завоевание, хотя оно и шло под ненавистным знаменем религии и сопровождалось невероятным насилием и жестокостью, тем не менее смягчалось тем фактом, что в ранние дни ислама мусульманам противостояла Византийская империя, и, имея дело только с христианами, они были вынуждены хотя бы в какой-то степени щадить неверных. Скорые победы приверженцев пророка могли в конце концов оказаться лишь временными, ибо Византийская империя еще не пала, в отличие от персидского «царя царей». Поэтому халифы вели себя не так свирепо по отношению к христианам, как к маздеистам, ибо вторым, завоеванным и покоренным, не к кому было обратиться за помощью.
Однако, как бы то ни было, в отношении христиан все мусульмане, будь то арабские, турецкие или иранские, проводили политику, предписанную им в Коране, которую они применяли с разной степенью суровости, в зависимости от обстоятельств и собственного характера. Все они на протяжении веков смотрели на неверных как на людей второго сорта, и единственная причина того, что они не истребили христиан всех до единого, заключалась в том, что мусульмане нуждались в их труде для возделывания земли и выполнения тысячи работ, для которых они сами были слишком ленивы или горды.
В пределах Византийской империи христианство значительно смягчило институт рабства, которое в западном мире приобрело вид крепостничества. Однако среди восточных народов варварские традиции сохранились во всей своей жесткости, и порабощенный человек становился полной собственностью своего хозяина, и кто был силен, тот и был прав.
Монета Георгия III, царя Грузии, с аль-Муктафи (1254–1284)
Следовательно, с самого зарождения ислама христианин был рабом мусульманина; он назвался словом «райя», то есть «паства», и даже если этот первоначальный закон применялся не всегда и не ко всем, все же у мусульман он на протяжении веков оставался основой их отношения к иноверцам, которым не посчастливилось попасть в их руки и хватило смелости не отречься от своей веры. Если христианин владел землей или имуществом, то только по снисходительности хозяев, которые всегда могли отнять у него имущество, и даже детей, если им так заблагорассудится. Свое обоснование для этой жестокости они находили в книге пророка – Коране, «странной смеси дуализма и лицемерия», где две главы – «Меч» и «Война» – содержат свирепые приказы предавать мечу или порабощать всех неверующих, которые попадут в руки правоверных. Эти две главы, продиктованные Мухаммедом, когда его власть уже была надежно установлена, совсем не согласуются с указаниями, которые он давал еще в начале своих завоеваний. Тогда-то он писал: «О вы неверные! Я не стану поклоняться тому, чему вы будете поклоняться, и вы не поклоняйтесь тому, чему я буду поклоняться… У вас – ваша вера, и у меня – моя вера». Эти противоречия позволяют мусульманам поворачивать его предписания, как им удобно, от терпимости к нетерпимости, и, как бы ни относились к христианам, они всегда послушны закону своего учителя.
Мусульмане позволили некоторому числу греков, халдеев, армян и коптов сохранить их религию и язык, религию – поскольку не смогли сделать всех их вероотступниками, а язык – чтобы христиане не смешивались с правящим классом и чтобы по родному языку и обычаям они всегда четко выделялись, вызывая презрение у истинно правоверных, которым они обязаны были служить и подчиняться. Этот правящий класс, освобожденный от обязанности ежедневно добывать себе пропитание, мог поэтому вести легкую паразитическую жизнь. Так было в Армении, Сирии, Греции, Египте и Северной Африке вплоть до Марокко и Испании, на протяжении всей обширной Арабской империи. Так по-прежнему есть и в турецких странах и было бы и в современном Иране, если бы эта давно пришедшая в упадок страна не была вынуждена склониться перед европейскими державами и прекратить издевательства над живущим там иноверцами.
Какие муки и унижения выпали на долю тех несчастных, которых жестокая судьба бросила под власть столь гнусных господ! Райятам было запрещено ношение оружия, будь то христианам, иудеям, приверженцам маздеизма или мандеизма – всем, кто не поклонялся Аллаху. Эти люди должны были носить особую одежду, чтобы их можно было сразу узнать и отдавать им приказы и третировать их. Церкви последователей пророка Исы (Иисуса) с их скромным обликом, без шпилей и колоколен, постоянно становились жертвами злобных атак, отвратительных оргий и страшных кощунств, и христиане были вынуждены беспомощно хранить безмолвие перед лицом самых чудовищных святотатств и унижений.
Не довольствуясь собственными зверствами, арабы, турки и персы отдали христианские деревни на милость самого варварского из всех восточных народов – курдов. На предыдущих страницах мы видели, как вели себя эмиры Азербайджана по отношению к армянам, и если время от времени правители сдерживали ярость курдских бандитов, то лишь потому, что боялись, что тогда не смогут взыскивать с опустошенной Армении огромные поборы, на которые жили сами. Никогда ни один мусульманин не выказывал жалости из доброты или человечности; им всегда двигала только корысть.
Ненависть и презрение к христианам настолько укоренились в сердце мусульман, что неверные считались неспособными на доброе дело, и их двуличие заставляло их приписывать Аллаху любые акты великодушия, совершенные христианами, так как они считались не более чем инструментами божественной воли и не имели права на благодарность мусульман, которая причиталась исламскому божеству.
После падения Багратидского царства и захвата Ани сельджуками власть тюрок протянулась до самого подножия великого Кавказского хребта до стран, орошаемых Курой и Араксом
[75]. Армяне, грузины, имеретины и мегрелы непрестанно сражались с захватчиками, которые, будучи кочевниками, занимали все пастбища в низинах, а их беи обладали абсолютной властью в любых городах, малых и больших. Иногда константинопольский василевс присылал какие-то войска, но, как правило, столь нерегулярные и недостаточные подкрепления влекли за собой только ответные зверства сразу после своего ухода. Потом пришло монгольское нашествие, которое снова наводнило ужасом все Закавказье и Араратский регион.
Монголы выступили из Центральной Азии в середине XI века и пересекли сибирские степи и Иранское нагорье, подчиняя все племена, которые встречали на своем неумолимом пути. Эти побежденные племена в основном сами принадлежали к тюркским народностям и говорили на чагатайском языке. Воины из них непрерывно вливались в монгольские полчища, так что в конечном счете первоначальный элемент постепенно затерялся, и, когда монгольская армия дошла до Закавказья, в ней едва оставались представители первоначального народа, не считая вождей кланов.
Монета Джелал ад-Дина, султана Хорезма
