Несчастные армяне, обезумев от ужаса, жались друг к другу в давке и задыхались. Слышались вопли и визги женщин, когда дети гибли под ногами тех самых, кто пытался их спасти.
Молодая женщина протянула одному из палачей своего сына, которого держала на руках. „Возьмите его, – умоляла она, – я отдам его вам, только не убивайте“. Солдат схватил ребенка, бросил наземь и отрубил ему голову одним ударом; потом повернулся к несчастной матери и еще одним ударом топора раскроил ее череп.
Еще несколько минут, и зловещая тишина сменила крики, вой и стенания умирающих. Осталась только груда вспоротых тел, бесформенных и кровоточащих человеческих останков.
С разных сторон к небу взвиваются клубы дыма над горящими домами, где армяне, сбившись в кучу, гибнут в языках пламени. Из одного дома кому-то удается бежать и броситься к реке, но солдаты догоняют его, обливают бензином и с дьявольским злорадством наблюдают за тем, как он горит. Потом раздаются взрывы смеха над шестилетним ребенком, который корчится в конвульсиях после удара штыком, и над несчастными женщинами, которым курды вспарывают животы, вырывая из них нерожденных детей. И опять солдаты дерутся из-за того, кому достанется девушка, и здоровяк-победитель тащит ее в сторону, чтобы изнасиловать и убить».
Ночью уцелевшие всем скопом бегут к реке в надежде перебраться на открытую местность, но попадают между двух огней со стороны турок, и те, кто бросается в воду, почти все тонут. В городе пожар, и грохочут пушки, обрушивая свои снаряды на армянский квартал.
Ни один человеческий язык не в силах во всех красках описать подобные ужасы или выразить нравственные и физические страдания невинных мучеников до того момента, как смерть избавила их от мук. Все уцелевшие, безнадежные обломки кошмарных расправ, в которых у них на глазах погибли любимые и близкие, отправляются в концентрационные лагеря, где их ждут пытки и унижения хуже смерти.
Когда Мехмед II взял Константинополь, варвары успели предать мечу пятьдесят тысяч греков, прежде чем султан приказал прекратить резню. Тогда Европу охватил ужас, но какие же чувства мы должны испытывать, когда оглядываемся на мучения армянского народа, мучения, которые длились двадцать два долгих года и которые стоили ему больше миллиона жизней!
И все же армянский народ не исчез и не был низведен до роли просителя. Его национальный дух горел яростней прежнего, ибо совершенное против него преступление отнюдь не вырвало мужества из его души, а, напротив, вооружило гневом.
Турки не вели никакой серьезной и добросовестной статистики. Зачем же, в самом деле, проводить перепись райятов? Эти цифры, скорее, были бы невыгодны мусульманам, ведь они показали бы, насколько велика доля христиан, проживавших на подвластной султану территории. В любом случае мы можем дать лишь приблизительную оценку в пределах нескольких сотен тысяч и сделать выводы на этих основаниях.
Согласно патриаршей статистике, число турецких армян в 1882 году составляло 2 миллиона 660 тысяч человек, из которых 1 миллион 630 тысяч проживали в шести так называемых армянских вилайетах и 1 миллион 030 тысяч жили в Киликии и разных турецких городах. Таковы были цифры, представленные на Берлинском конгрессе. Однако новая статистика, составленная в 1912 году, то есть после расправ и эмиграции 1894–1896 годов, также предоставленная патриархией, дает только 1 миллион 018 тысяч человек в шести вилайетах. Она же показывает в том же регионе 660 тысяч турок и 424 тысячи курдов, кочевых и оседлых, так что население в целом составляет 2 миллиона 615 тысяч человек. Армяне, следовательно, составляли 38,9 % населения, турки – 25,4 % и курды – 26,5 %.
Судя по двум оценкам патриархии, мы должны заключить, что армянское население за период между 1882 и 1912 годами сократилось на 612 тысяч из-за убийств, эмиграции и обращения в ислам.
Невозможно даже приблизительно определить, какие потери понес народ во время расправ, начавшихся по приказу младотурок после 1912 года, ибо никакой статистики не велось. Однако, согласно вышеуказанным документам, количество жертв значительно превысило полмиллиона. Кроме того, мы знаем, что около четверти миллиона переселились в Россию, многие стали мусульманами, а оставшихся согнали в концентрационные лагеря в Месопотамии.
Из 1 миллиона 30 тысяч армян, которые в 1882 году проживали в разных частях султанских владений за пределами собственно Армении, многие, конечно, попрощались с жизнью, но многие и эмигрировали. Расчеты показывают, что один миллион турецких армян по различным причинам сумели спастись.
Глава 9
Армяне на чужбине. – Жители Армении и армянских колоний
Имея великие империи в качестве соседей, постоянно подвергаясь их влиянию и вынужденные подчиняться навязанной ими воле, армяне с самого начала своей национальной истории должны были поддерживать крупные колонии соотечественников во всех центрах, которые были для них и главными источниками снабжения, и в то же время, к несчастью, главными источниками тревог. Со времен Кира, после того как он установил власть персов по всей Азии, представители потомков Айка находились при дворе царя царей, а среди дворян Араратской земли попадались такие, кто польстился на золото Ахеменидов и служил Персии в ущерб своей родине. Таков был армянин по имени Дадаршиш, которому Дарий поручил подавить мятеж в северных провинциях империи, пока сам он осаждал Вавилон. Один этот факт, о котором рассказывает сам Дарий, уже свидетельствует о том, что возле шахиншаха существовала армянская колония, которая пользовалась значительным престижем и доверием государя.
Так же, конечно, обстояло дело и после македонского завоевания Азии, ибо в конце IV века до н. э. армянские имена встречаются среди имен сановников, которым правители Сирии из династии Селевкидов поручали управлять Арменией.
Позднее, когда Рим распространил свою власть на то, что осталось от империи Александра, и больше ему уже не приходилось вести долгих войн с персидскими Аршакидами, в Ктесифоне и Вечном городе образовались многолюдные и деятельные колонии армян, которые часто управляли делами своей родины от имени римлян или персов.
Монеты Маврикия Тиберия
После разделения империи между двумя сыновьями Феодосия армяне поднимались все выше при римском дворе Востока. Близость новой столицы и общность интересов, связывавших греков и народы восточных провинций, привлекали множество армян на берега Босфора, и постепенно они приобрели такую важность в государстве, что в конце концов даже императорский багрянец возлег на их плечи.
Роль, которую играли армянские князья в Византийской империи, настолько велика, что мы должны перечислить их имена, их последовательность и родство друг с другом, но все же не углубляться в подробности их правления, которые принадлежат скорее византийской истории, чем собственно азиатской.
