Однако интеллектуальная сфера Армении не ограничивалась набожными предметами. Во все времена Армения была богата на богословов, моралистов и всевозможных ученых. Езник, Иоанн Мандакуни, возможно, также Давид, по прозванию Непобедимый, принадлежат к V веку. Последний был комментатором и переводчиком Аристотеля. В VII веке Анания Ширакаци был успешным математиком, а в IX веке Иоанн, называемый Философом
[87], прославился как моралист и теолог.
Даже в глубине Средневековья, в X и XI веках, армяне не забывали о греческой литературе, поскольку князь Григор Магистрос впервые перевел на армянский язык некоторые произведения Платона и других греческих авторов, а также и сам был автором философских «Писем» и поэм, обладающих большими художественными достоинствами.
XII век дал армянам киликийского богослова, моралиста и известного оратора Нерсеса Ламбронаци.
В XIII веке Мхитар Гош, автор весьма уважаемых сборников, был известным юристом и составил армянский судебник. Ованес Ерзнкаци, моралист, богослов и поэт, также был выдающимся грамматиком. В тот же период уже упоминавшийся Смбат Спарапет написал на народном армянском языке изложение и комментарии к судебнику Мхитара Гоша и византийскому судебнику, а также перевел «Антиохийские ассизы». Алишан использовал этот перевод на армянский для составления французской версии ассизов, которая представляет огромную ценность, поскольку исходный текст теперь утрачен. Труды Смбата, как и Мхитара Гераци, написаны на демотическом армянском и являются самыми ранними образцами произведений серьезного характера на языке народа. Мхитар Гераци писал о медицине.
Вышеупомянутые авторы были выдающимися представителями армянской классической литературы, но наряду с этими научными трудами высшего слоя общества существовала и другая литература на народном языке, не ограниченная религиозным аскетизмом и выражающая в их чистоте чувства и вкусы армянского народа. Эта поэзия возникла из примитивных народных песен, которые всегда с незапамятных времен и до сей поры выражали сердечные порывы в безымянных стихах.
Для того чтобы описать эту форму армянской поэзии, лучше всего привести посвященную ей цитату из Аршака Чопаняна. В нескольких своих работах он раскрыл миру красоту этой литературы, о существовании которой до той поры Европа никогда даже не подозревала.
«Поэзия Армении проявляет в своей форме некоторые особенности, свойственные всему восточному миру. Она тоже родилась под ослепительным небом Древней Азии. Однако, пронизанная этим восточным ароматом, даже этими общими чертами восточной культуры, армянская поэзия наряду со всеми другими сферами армянского искусства внушает нам осознание глубинного родства, глубокой внутренней связи с искусством наших западных стран.
В армянском искусстве сравнительно больше сдержанности, ясности и чистоты выражения, чем в усложненном и чувственном искусстве большинства других народов, особенно восточных мусульман. Причина в том, что армянская душа – арийская и отвечает на то дыхание небес, которое получила при рождении, ибо горящее в ней пламя – то же самое, что подарило эллинам и Феба, и муз.
Народная поэзия расцвела в школе природы, и природа пронизывает ее и управляет ею. Природа – не просто декорация для этих стихов, она играет в них главную роль; это наперсник, друг, который страдает и радуется вместе с человеком. Глубокая нежность присуща этой поэзии и ощущается в ней; даже боль в ней лишается резкости, и ее звук, будь то тихий или громкий, никогда не бывает кричащим, полным ненависти.
Эти песни обычно сочиняются ашугами, или странствующими бардами, но часто их импровизирует сам народ. Особенно это заметно среди женщин, и самые прекрасные сельские песни Кохба в русской Армении рождаются у молодых девушек этой местности. А в городе Эгине в турецкой Армении женщины особенно славятся своими поэтическими талантами».
Разве это не вызывает в памяти ту же самую картину, которую мы всегда связывали с древнейшей поэзией греков? Гомер воспевает своей лирой доблесть предков, девы играют в роще или на лугу, танцуя вокруг резного изображения Цереры или Эрота, распевая перед ликом благосклонных божеств свои бесхитростные стихи, благоухающие природой и радостью жизни. Так они пели источникам и журчащим ручьям, цветущим пастбищам и темным чащам, сельскому двору старого доброго царя Сатурна. Армения, к счастью, сохранила этот древний поэтический дух, столь быстро исчезающий из наших собственных деревень.
Как иностранное влияние может противостоять такому спонтанному выражению души народа? Его язык такой же, как и в старину, за исключением некоторых изменений, чтобы приноровиться к нынешним потребностям; он сохраняет свою глубинную чистоту, поскольку он свободен и вторит только чувствам безыскусных сердец.
Эта поэзия народа относится к всевозможным жанрам, включая любовные и колыбельные песни, детские стишки, шутливые и сатирические куплеты, молитвы, панихиды, плясовые и праздничные песни, свадебные гимны, рифмованные сказания, исторические и национальные баллады и разнообразные другие песни, прославляющие природу или урожай, обращающиеся к птицам или временам года или изображающие сцены из повседневной жизни.
Существуют также народные эпосы, из которых, несомненно, самый прекрасный – о Давиде Сасунском, великом богатыре, который своей геркулесовой силой смирял львов и тигров, убил тирана Мера-Мелика и избавил родной город от ярма угнетателя.
Поэзия трубадуров Средневековья, по существу, связана с анонимными народными песнями того периода, с тем исключением, что она более целомудренная в выражении, более ученая и личная по характеру.
«Поэмы армянских трубадуров делятся на две основные категории. Во-первых, сочиненные профессиональными менестрелями, наиболее оригинальные. Их небольшое сходство с персидской поэзией не более чем поверхностно; большинство трубадуров более позднего времени показывают некоторое знакомство с мусульманской народной поэзией, они заимствовали отдельные конструкции и мысленные образы, а также некоторые формы просодии, но сохранили собственную основополагающую индивидуальность. Более того, они обогатили мусульманские народные песни больше, чем обогатились за их счет. Большинство армянских трубадуров также сочиняли песни на тюркском, персидском и курдском языках. Некоторые самые знаменитые исполнители народных курдских и турецких песен были и до сих пор являются армянами, которые, несомненно, привнесли в мусульманскую поэзию долю национального темперамента, а также христианского духа. Среди менестрелей старины, однако, мы не находим никаких признаков подражания какой бы то ни было чужеземной поэзии; единственным источником вдохновения для них была родная, безотчетно воспринимаемая поэзия армянских народных песен.
Вторая категория включает армянские поэмы, написанные на языке и с изяществом трубадуров, хотя их авторами были ученые и писатели, часто принадлежавшие к духовенству.
К этой ветви принадлежит наибольшее число поэм, сохранившихся у нас в основном в виде рукописей. Безусловно, предшественниками этих ученых подражателей были профессиональные трубадуры, но их трудам в письменной форме посчастливилось дойти до наших дней, тогда как спонтанные и оригинальные поэмы уличных певцов до XIV века для нас утеряны, поскольку их не спасли от забвения ни писатели, ни переписчики» (А. Чопанян).
