Это тоже легче сказать, чем сделать, ибо народу, привыкшему за восемьдесят лет к нерабочему дню в ноябре, непросто отказаться от привычки. Поэтому Путин отправил своих экспертов в архивы, чтобы отыскать в российской истории событие, состоявшееся в ноябре и способное послужить заменой. Историки обнаружили, что начиная с XVII века отмечалась некая памятная дата, которая в 1918 году уступила место новому революционному празднику. Ту старую памятную дату, связанную с Русско-польской войной 1612 года, вряд ли помнили даже историки, не говоря уж о народе, для которого она давно ничего не значила. В данном случае не так важно, что произошло в конкретный день; решающее значение имеет сама дата, поскольку новый праздник «День народного единства» заполнил собой пробел, возникший из-за отмены привычного революционного праздника
[62].
Новый праздник дал для формирования национальной памяти удобную дату, но не наполнил эту дату подходящим содержанием. Центральное место в памяти новой российской нации занимает сталинский миф, который, оборвав связь между Сталиным и Октябрьской революцией, прославляет сталинскую победу над Гитлером в Великой Отечественной войне. Преступления сталинского режима миф замалчивает. Обусловленные сталинской политикой Голодомор и массовые репрессии, жертвами которых стали миллионы людей, не находят себе места в национальной памяти России
[63]. Если погибшие вообще упоминаются, то их именуют «жертвами модернизации», так сказать, побочными издержками на пути успешного продвижения на пути прогресса. То же самое относится к миллионам человек, отправленных в Сибирь. Жертвы ГУЛАГа преданы забвению, им также не находится места в национальной памяти новой России. Об их судьбе не напоминают ни памятники, ни мемориальные доски в публичном пространстве. Они обрели место лишь в контрпамяти, которую хранит независимая общественная организация «Мемориал», создавшая архив игнорируемых государством воспоминаний и документальных свидетельств
[64].
С переходом от многонационального союза к национальному государству Россия перенесла идентификационный центр тяжести с фигуры Ленина на фигуру Сталина. Символом этого центра, олицетворяющего в сегодняшней России «единство нации», служит не новая памятная дата 4 ноября (1612), а старый праздник 9 мая (1945), который гораздо эффективнее вытеснил память об Октябрьской революции – 7 ноября (1917). По всей России 9 мая торжественно отмечается День Победы Сталина над нацистской Германией. Главные торжества проходят в Москве в виде большого военного парада с тяжелым вооружением, церемониальным маршем, знаменами и орденами. Если в 1990-х годах энтузиазм праздника стал угасать и правительству приходилось организовывать массовку из молодежи для участия в празднике, то с некоторых пор память о Победе переживает новый подъем. Наблюдается примечательное явление: по мере того как живая коллективная память непосредственных участников войны слабеет и грозит прерваться, поскольку старое поколение постепенно уходит, на смену ему приходят новые поколения, с энтузиазмом принимая эстафету памяти. В этой социально воспроизводимой коллективной памяти о Дне Победы воспоминания о победе переходят к детям и внукам, которые усваивают и традируют ее значение как свое собственное. От Ленина и Октябрьской революции в национальной памяти россиян ничего не осталось, а вот гордость за победу Сталина над Гитлером переполняет многих в России. До сих пор в центре внимания на торжествах 9 мая находились ветераны с их воинскими наградами. Теперь же вместе с ними в праздничных шествиях видно все больше молодых людей с портретами своих отцов или родственников, свидетельствующими о преемственности поколений. Этот новый обычай получил название Бессмертный полк. В марше Бессмертного полка живая память участников исторических событий преобразуется в долговременную национальную память.
Причины столь мощного ренессанса, которым сопровождается праздник Победы, вполне очевидны: во-первых, новая нация обрела центр координат и точку отсчета в героической памяти о Победе, к тому же эта память перекрывает другие, также связанные со Сталиным, тяжелые воспоминания о преступлениях и репрессиях. Во-вторых, в случае с 9 мая речь идет о единственном празднике, который нынешняя российская нация продолжает отмечать, восприняв его из советских времен без существенных изменений. Утрата главной памятной даты, связанной с Октябрьской революцией, привела к дезориентации и радикальной перекройке всей мемориальной системы. После этой утраты память о Победе продолжает, как исключение, служить едва ли не единственной надежной опорой.
Ленинленд
В 1987 году в поселке Горки, где умер Ленин, в 35 километрах от Москвы был открыт музей Ленина. Ленин приобрел здесь усадьбу, куда выезжал на отдых, и здесь же он провел последние годы своей жизни, когда тяжело болел. История сыграла с музеем злую шутку: спустя всего пять лет после открытия он устарел. Тем удивительнее его существование как места героической памяти о Ленине в стране, которая вычеркнула его имя из анналов своей истории. В 2013 году был снят документальный фильм «Ленинленд», рассказывающий о странной судьбе музея между памятованием и забвением, ставшего контрпамятью и мемориальным анклавом. Режиссер Аскольд Куров работал над этой темой несколько лет, поэтому ему удалось создать впечатляющее повествование о повседневной жизни музея.
Зритель знакомится с музеем, который в своей архитектуре, своей стилистике и ритуалах сохранил то, чего после удаления Ленина из национальной памяти не должно было остаться: феномен ленинского культа, заслоненный культом Сталина. Сотрудники и посетители музея демонстрируют все перекосы и противоречия, возникшие после смены политической системы. Не все удалось сбросить или приспособить к новым условиям. Культурная бюрократия, создававшая музей, оказалась весьма инерционным механизмом, работающим крайне медленно и не способным адекватно реагировать на изменяющуюся ситуацию. Поскольку здесь в отличие от большинства социалистических стран Европы переходный процесс не привел к существенной перестройке административной системы, сложилась парадоксальная ситуация, которую можно описать словами «синхрония асинхронности»: бывший Советский Союз продолжает существовать, в стенах музея прошлое остается настоящим. В обычных исторических музеях прошлое демонстрируется как прошлое; здесь же оно продолжает жить. Фильм наглядно показывает, насколько непросто избавиться от стержневого элемента прежней идентичности, заменить его и окончательно предать забвению.
