Наряду с политиками и дипломатами за насилием против армян следили ученые, врачи, предприниматели, инженеры, миссионеры и медсестры, приехавшие из разных стран. Между ними были и немцы. Оставались ли они равнодушными к катастрофе зрителями или становились моральными свидетелями преступления, зависело от индивидуального решения. Среди немцев находились примеры обеих позиций: политик Бетман Хольвег руководствовался исключительно логикой войны, моральные соображения оттеснялись прагматикой и оппортунизмом на второй план. Но были такие, кто всерьез принял на себя моральную ответственность перед мировой общественностью за свою роль очевидца трагических событий. К их числу принадлежат, например, Йоганнес Лепсиус, составивший подробный «Отчет о положении армянского народа в Турции» (1916), Армин Т. Вагнер, подготовивший развернутый документальный фоторепортаж, или Франц Верфель, переработавший исторические документы в потрясающий роман «Сорок дней Муса-Дага» (1932).
Не следует упускать из виду значительные различия между армянским Агет и еврейским Шоа. В 1915 году еще не было методичной бюрократизации убийств, поставленного на конвейер производства трупов; армян просто безжалостно вырезали, большое количество беззащитных людей выгнали в пустыню, где они были обречены на мучительную смерть. Но прослеживаются и важные параллели. Джеффри Хартман перечисляет страшные эпизоды страданий армянского народа: «унижения, грабежи, депортации, погромы, истязания, поджоги, резня». И добавляет: «ни от чьего внимания не ускользнут параллели»
[104].
Одной из таких параллелей служит взаимосвязь между войной и преступлением против человечности. Под защитой и прикрытием войны, а также под давлением поражений происходит экстремальная радикализация насилия против различных меньшинств. Готовность к эскалации насилия обусловлена крайне взрывоопасной смесью страха и агрессии. Беззащитные жертвы оказались совершенно не готовы к беспримерному злодеянию по отношению к себе. Государственный террор пользовался в обоих случаях клинически абстрактными, чисто функциональными понятиями. Речь шла о решении «армянского вопроса» или, соответственно, «еврейского вопроса». При этом имелись в виду не отдельные представители этнического сообщества, а народ в целом, который предполагалось уничтожить. Преступление повторилось с той же последовательностью отдельных этапов. Оно началось с дискриминации, унижения целой этнической группы, продолжилось удалением ее руководящего слоя из различных учреждений, перешло к созданию «образа врага», к стигматизации этнического коллектива в качестве «внутреннего врага» и прямой угрозы для жизни большинства граждан страны; за этим последовали принудительные выселения и депортации
[105], погромы и резня, разграбление и присвоение имущества, уничтожение культурных ценностей (в том числе бесчисленное количество синагог и полторы тысячи армянских церквей), а закончилось все массовым истреблением беззащитных людей. Безжалостная логика подобной эскалации насилия сконцентрировалась в циничной сентенции преступников: «Мы уничтожим вас, прежде чем вы уничтожите нас»
[106].
Уничтожение племен гереро и нама – первый геноцид ХХ века
В апреле 2015 года папа назвал депортации и истребление армян геноцидом, сказав о «трех великих и неслыханных трагедиях», пережитых человечеством в прошлом веке. По его словам, насилие, обрушившееся на армянский народ, было «первым геноцидом ХХ века», за которым последовали преступления Гитлера и Сталина: Холокост (1941–1945) и Голодомор на Украине (1932–1933). Однако армянская катастрофа не была первым геноцидом ХХ века. В период с 1904 по 1908 год после восстаний африканских племен против немецких колонизаторов происходили акции уничтожения коренного населения в бывшей Юго-Западной Африке и нынешней Намибии. Мужчин из племен гереро и нама убивали с помощью новейшего и мощного оружия, а женщин, стариков и детей целенаправленно уничтожали, лишая их доступа к источникам воды. Приказы генерал-лейтенанта Лотара фон Тротты явно нарушали Женевскую конвенцию, преследуя цель «полного уничтожения всего этноса» в рамках колониальной войны. Тогда на месте событий не оказалось международных наблюдателей, которые могли бы предоставить миру сообщения и фотографии, свидетельствующие о геноциде. Количество жертв было огромным: погибло 80 тысяч представителей племени гереро и 10 тысяч представителей племени нама, что составляло примерно 80 % от общей численности каждого племени. Уцелевших интернировали в концентрационные лагеря, созданные по образцу тех, что в Южной Африке устраивали буры. Половина заключенных погибла от болезней и недоедания. Причиной вооруженных столкновений послужила захватническая колониальная политика: речь шла о конфискации земель, что вело к изгнанию коренных жителей с принадлежавших им пастбищ. Уже тогда среди немецких политиков нашлись те, кто выступил с резкой критикой подобных операций. Например, Август Бебель, публицист и один из создателей Социал-демократической партии, говоря об «уничтожении и истреблении коренного населения», гневно осуждал ответственных за подобные акции; по его словам, для такой политики хватило бы простого мясника, тут не нужно быть ни офицером с высоким чином, ни генералом.
Настоящее и будущее колониального прошлого
Колониальное прошлое, все дальше отодвигаясь от нас по времени, также со все большей настойчивостью приближается к нам. Благодаря напоминаниям со стороны жертв оно является частью нашего настоящего. Многократно подтверждено, что игнорирование, отрицание и стирание травматического прошлого не может служить надежным фундаментом правового государства, поскольку отрицание и замалчивание непроработанных проблем не гарантирует их исчезновения просто с течением времени. Ныне многое пришло в движение не только по отношению к Армении. Заморозка памяти об истории германского колониализма закончилась. Здесь также постепенно всплывают воспоминания, причем у этого процесса обнаруживается собственная предыстория. Начало, как всегда, было положено писателями, деятелями искусства и науки. Еще в 1978 году Уве Тимм опубликовал роман «Моренга», повествующий о забытой истории германского колониализма. Спустя три года в рамках нового проекта «Авторского издательства» («Autoren Edition») он выпустил фотоальбом под названием «Немецкие колонии»
[107], посвященный 35-летней истории немецких колоний в Африке, на Тихоокеанских островах и в китайском Цзяо-Чжоу (1884–1918), с материалами, которые он собрал в публичных или частных архивах, и краткими комментариями. Наряду с колониальными войсками кайзера Вильгельма неблаговидную роль в этой истории играли предприниматели и миссионеры. Тимм пишет: «В ту пору во всех колониях широко практиковались побои, в немецких колониях, пожалуй, чаще, нежели в других; обычно били просто кулаком или пинали ногой, но вполне официально, то есть документально засвидетельствовано, что использовалась и плеть из кожи бегемота или конец корабельного каната».
