Названые имена – далеко не полный перечень даже самых выдающихся деятелей науки, культуры и просвещения эпохи Каролингского Возрождения, который может быть легко дополнен десятками известных своими литературными сочинениями исторических деятелей. Важнее подчеркнуть иное, то, над чем подчас не задумывается читатель краткой справки в учебнике или энциклопедии. За этими десятками титанов стояли сотни и даже тысячи их читателей и почитателей, высокообразованных интеллектуалов IX в. Этим эрудитам предназначались писавшиеся тексты, они были способны услышать и прочитать, а главное – оценить красоту слога, богатство редкой латинской лексики, понять оригинальность и глубину мысли автора. Эти эрудиты и сами писали, обмениваясь друг с другом стихотворными литературными посланиями. При этом высокое образование не было исключительно мужской прерогативой. Можно найти десятки имен женщин, умевших читать и писать, владевших книгами. Одна из них – графиня Дуода, жена Бернарда Септиманского, написала «Поучение своему сыну», продемонстрировавшее глубокую начитанность и высокую одаренность писательницы. Несомненно, такие эрудиты составляли круг высочайшей культурной элиты того времени, сама принадлежность к которому ценилась не меньше, чем знатное происхождение, богатство или приближенность к королевскому двору. А за ними стояли тысячи и десятки, возможно, даже сотни тысяч просто грамотных людей, уровень грамотности которых мог весьма разниться (от образованных клириков, переписывавших книги, до полуграмотных горожан, которые «учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь») и которым было «немудрено блеснуть» умением прочитать или написать простейшую фразу на латинском языке. Латынь явно не вышла из моды в обществе Каролингской империи, оставаясь языком живого разговорного и письменного общения. Конечно же, эти десятки, много если одна сотня тысяч человек, были каплей в море погрязшего в невежестве сельского населения, не имевшего ни малейшей возможности получить образование. Но уже самим своим существованием и деятельностью и высоколобые эрудиты-интеллектуалы, и их грамотное окружения бросали отблеск своей учености на все каролингское общество, вели его по пути просвещения, показывая ценность и величие образования и науки.
Потребности каролингской интеллектуальной элиты, высшего и относительно массового школьного образования породили острую потребность в книгах, вследствие чего Каролингское Возрождение стало временем настоящего бума работы десятков крупных скрипториев – мастерских для изготовления книг – при монастырях, епископских кафедрах, королевских резиденциях. Исследователи подсчитали, что от меровингской эпохи (до 750 г.) до наших дней сохранилось всего около 500 рукописей, тогда как от периода с 750 по 900 гг. – около семи тысяч! И это лишь то, что сохранилось. По самым скромным оценками, лишь в течение IX в. в каролингских скрипториях были переписаны более 50 тыс. манускриптов. Над каждой книгой работал целый коллектив писцов, что значительно ускоряло копирование текста. Книга расшивалась на пронумерованные тетради и раздавалась для списывания, после чего сводилась воедино и вычитывалась редактором. Поскольку опытный переписчик мог скопировать 25–30 страниц в день, то обычную, ординарную рукопись мастерская могла легко изготовить за неделю. Обычно же таких манускриптов могло быть в работе сразу несколько. Причем переписывались далеко не только Священное Писание и прочие богослужебные и богословские тексты. Десятки произведений латиноязычных античных авторов дошли до нашего времени именно благодаря работе каролингских скрипториев.
Тщательная работа с книгами привела к возникновению высокой культуры редакторского дела, сверки текстов, выявления в них ошибок и искажений. Прежде всего, она была направлена на создание канонического текста Библии, очищение его от разночтений. Каролингские редакторы великолепно справились со своей задачей, попутно разработав основы современных методов сверки и корректуры текстов, используемых в науке и книжном деле по сей день. Книга Каролингского Возрождения получила также удобную привычную нам прямоугольную форму и основы структурирования текста, значительно облегчающие работу читателя, позволяя ему быстро ориентироваться в написанном, находя нужные абзацы, фразы, предложения и слова. Именно в каролингское время текст начинает максимально дробиться, не только разделяется на слова, но и на отдельные смысловые обороты, обозначенные знаками препинания. В тексте появились рубрики и титулы разделов, а также завершающий рукопись колофон – далекий предшественник современной справочной информации на последней странице книги с ее выпускными данными – сведениями об авторе, редакторе, издательстве, тираже и прочих технических параметрах.
Не менее важным достижением стало утверждение в каролингских рукописях единообразного, удобного в написании и при чтении стиля письма так называемого каролингского минускула. Его появление датируют 780-ми годами и связывают со скрипторием Аббатства святого Петра в Корби, откуда он быстро распространился по другим рукописным мастерским каролингского мира. Придя на смену сложным рукописным шрифтам с замысловатым написанием букв, каролингский минускул, по словам Стефана Лебека, «порывая с традиционными арабесками, непомерными остриями и затейливыми завитушками, противопоставил им совершенно ровные буквы, с замечательной четкостью очертаний, гармоничностью тонких и толстых линий, образующий новые высокочитабельные шрифты». Пройдя через многие столетия, каролингский минускул стал основой для создания многих известных типографских шрифтов. К нему восходит, в том числе, и популярный среди пользователей текстовых редакторов на персональных компьютерах Times New Roman. Достигнутый высокий уровень каллиграфии делал чтение удобным и приятным, способствуя становлению новой культуры работы с книгой. Немаловажно также заметить, что каролингский минускул был весьма быстрым в написании, что ускоряло процесс переписывания книг, а также достаточно убористым, позволявшим плотно сбивать текстовые блоки, что позволяло значительно экономить дорогой писчий материал того времени – пергамен, изготавливавшийся из кожи животных (коз, овец, телят, свиней).
Не менее выдающимся достижением стало создание десятков уникальных книг, не просто качественно переписанных, но богато украшенных яркими талантливыми миниатюрами. Храбан Мавр мог сколько угодно писать, что «изображение радует лишь одно мгновение, обращается лишь к одному чувству и не является достойным веры, ибо искажает истинный смысл вещей, только написанное может служить путеводной нитью» – читатели и зрители выдающихся каролингских иллюминированных манускриптов никогда не согласятся со столь категоричной оценкой. Описывать их в не проиллюстрированном изображениями тексте – напрасный и неблагодарный труд, и следует лишь назвать наиболее яркие, выдающиеся, а потому и наиболее знаменитые из них, чтобы заинтересованный читатель легко мог найти их, благо современный Интернет изобилует сайтами с качественными изображениями миниатюр каролингских иллюминированных манускриптов. Это Евангелие Годескалька (781–783), Евангелие из Лорша (ок. 810), Евангелие Ады (ок. 800), Евангелие из Сен-Медрада (начало IX в.), Венское коронационное Евангелие (ок. 800), Шантенейское Евангелие (начало IX в.), Аахенское Евангелие (ок. 820), Четвероевангелие Эббона (между 816–825), Утрехтская Псалтирь (между 816–835) и многие другие. Миниатюры этих рукописей заложили основы европейской изобразительной культуры, предвосхитив многие художественные явления, проявившиеся не только в Средневековье и Новое время, но также характерные уже для ХIХ – XXI вв.
