Главной задачей задуманной и реализованной Карлом Мартеллом реформы было создание сильного кавалерийского войска, которое смогло бы заменить приходящее в упадок пешее ополчение свободных франков-общинников и было бы при этом надежным, зависящим от воли майордома. Представители самовластной знати могли являться на войну с собственным небольшим отрядом из нескольких всадников, однако так же легко могли и уклониться от королевского призыва, а то и вовсе покинуть поле боя или, что хуже, переметнуться на сторону врага. Поэтому главная ставка была сделана не на тех, кто уже имел определенные земли, но их было недостаточно для конной службы – средних землевладельцев, которых было немало во Франкском королевства, в особенности в родной для Карла Австразии. В дополнение к имевшимся у них землям майордом жаловал такому собственнику новые владения, доходы от которых позволяли полностью покрыть затраты, связанные с военной службой кавалериста. При этом пожалование-бенефиций предоставлялся лишь на время несения службы. В случае же невозможности ее исполнения, оно возвращалось назад в королевский фиск, чтобы его можно было пожаловать другому воину. В принципе, возможным было наследование фиска сыном погибшего на войне или постаревшего всадника, однако лишь в том случае, если сын мог нести ту же службу, что и его отец. Исключало пожалование и возможность измены, перехода на сторону врага, ведь за это пришлось бы расплачиваться не только оставшимся на далекой родине владением, но и семьей кавалериста, остававшейся жить в его имении во время его отсутствия в военном походе.
Таким образом, во Франкском королевстве была создана не слишком многочисленная, но в высшей степени боеспособная, профессиональная кавалерия, состоявшая из военной служилой знати – бенефициариев. При этом забота о содержании, финансировании, обеспечении этого конного войска всем необходимым было возложено на самих кавалеристов. Это было в высшей степени эффективное и своевременное решение, что убедительно продемонстрировали победы как самого Карла Мартелла, так и его преемников – Пипина III Короткого и Карла Великого, которые продолжили и совершенствовали бенефициальную реформу.
Важным символическим и одновременно практическим моментом, свидетельствовавшим о возрастании веса и значения конницы в составе франкских войск, стал отказ от так называемых «мартовских полей» – традиционного сбора-смотра воинов-пехотинцев из свободных общинников перед началом очередного весенне-осеннего периода боевых действий. С 755 г. эти «мартовские поля» были окончательно заменены «майскими полями». Перенос сбора войска на более поздний срок был связан с необходимостью обеспечения лошадей достаточным количеством подножного корма, что было возможно не раньше мая.
Помимо сугубо военного значения, предпринятое майордомом королевства франков преобразование имело также глубокие и далеко идущие социальные последствия. Именно она постепенно подвела черту под существованием народного племенного ополчения, вытесняемого профессиональным конным войском, воины которого были свободны от каких-либо сельскохозяйственных забот и работ, имея возможность полностью посвятить себе военному делу. Обеспечивали же их потребности отлученные отныне от военной службы прежде свободные, а отныне зависимые, закрепощенные, посаженные на землю с условием выполнения определенных повинностей в пользу владельца или, скорее, держателя имения, крестьяне. Так, ранее вольные франкские общинники, свободные королевские подданные становились поземельно, а с течением времени нередко и лично зависимыми крестьянами. Они уже не имели права владеть оружием и применять его, а их главной обязанностью был прилежный сельскохозяйственный труд. Так бенефициальная реформа в процессе своей реализации вела к социальной стратификации франкского общества по правовому и имущественному признакам.
Приступив к осуществлению задуманного, Карл Мартелл быстро столкнулся с проблемой дефицита свободных обрабатываемых земель, которые можно было бы раздать в качестве бенефициев. Конечно, можно было использовать обширные родовые владения Пипинидов-Арнульфингов, но их явно было недостаточно. Значительные ресурсы предоставили конфискованные во время борьбы за власть земли «мятежников» и «предателей», однако и они были далеко не безграничны. И тогда Карл Мартелл посягнул на «святое» – церковные имения епископств и монастырей.
К первой трети VIII в. Церковь в королевстве франков давно уже оправилась от тех изъятий, которые в свое время производил король Дагоберт I (629–639), и смогла с лихвой вернуть утраченное тогда за последующие десятилетия правления «ленивых королей», нередко даровавших земли церкви в обход усиливавшихся аристократов. Да и сами представители владетельной знати охотно завещали Церкви земли во искупление грехов, спасение души и во имя жизни вечной. Достававшиеся Церкви земли уже не уходили из ее рук, они не перераспределялись и не дробились между наследниками, управление ими было хорошо организовано, причем земли возделывались не столько руками трудолюбивых монахов, сколько зависимыми от церкви крестьянами, которые стремились найти у епископов и аббатов заступничества от невзгод бурного житейского моря и добровольно отдавались под церковное покровительство. С этой целью они совершали акт так называемой коммендации (от латинского commendare — «вверять») – препоручения себя вместе со своим малым земельным владением под покровительство крупного собственника, в первую очередь Церкви. Формально она не лишала и не умаляла имущественных прав коммендировавшегося крестьянина, однако лишала его некоторых признаков личной свободы, например, подсудности королевскому суду. Не менее распространенным был акт установления так называемых прекарных отношений (от латинского precari — «испрашивать»), согласно которому неимущий или малоимущий крестьянин «испрашивал» себе землю у крупного собственника в пользование, что вело к установлению поземельной зависимости.
В качестве показательного примера оформления таких отношений можно привести прекарную грамоту из «Вестготских формул», возникших в VII в. в Испании и типологически идентичных тому, что происходило во Франкском королевстве: «Постоянному господину моему такому-то такой-то. Испытывая повседневную нужду, разыскивая повсюду и не будучи в состоянии найти заработка, прибегнул я к благочестию вашего могущества, дабы вы дали мне, в качестве прекария, земли для обработки в поместье вашем таком-то. Ваше могущество согласилось выполнить мою просьбу… Посему настоящею прекарною грамотою обещаюсь никогда никакого противодействия и ущерба вам по отношению означенных земель не наносить, но во всем поступать вам на пользу… Десятины и другие платежи, свойственные колонам, ежегодно вносить обязуюсь… Если же я, забыв условия моей настоящей прекарной грамоты, что-нибудь из обещанного осмелюсь нарушить…, вы будете иметь полное право с названых земель меня изгнать и снова распоряжаться ими по своему праву, как должно».
Благодаря коммендации и прекарию Церковь получала в первую очередь рабочие руки. Однако вели они также и к постепенному приращиванию церковных земель, прежде всего благодаря существованию трех форм прекария.
Так, помимо первого вида «прекария данного» (precaria data) – пожалования земельного надела безземельному крестьянину со стороны крупного землевладельца, в нашем случае церковного, существовали также другие виды прекариев. Второй из них назывался «прекарий возвращенный» (precaria oblata) и сводился к добровольной передаче земледельцем своего участка Церкви, иногда за долги, и последующего получения им того же участка, но уже не на правах полной частной собственности, а на правах пользования, которое чаще всего было пожизненным, но иногда предполагало также право наследственной передачи в пределах одного-трех поколений. Таким образом, церковный земельный собственник получал одновременно в свое владение и землю, и рабочие руки для ее возделывания.
