Первый масштабный поход против авар был предпринят Карлом в 791 г., когда выдвинувшиеся из баварской столицы Регенсбурга франкские войска тремя отдельными мобильными корпусами преследовали отступавших перед превосходящими силами противника авар чуть ли не до самых восточных пределов их степных владений, дойдя до Венского леса и места впадения в Дунай его правого притока реки Раба, протекающей по территории современных Австрии и Венгрии. Контролируя практически всю территорию врага франки были близки к окончательной победе. Однако начавшийся массовый падеж лошадей вынудил их отступить. Следующие несколько лет прошли в локальных стычках и непрестанной дипломатической борьбе. Карл искал союзников и пытался внести разброд и шатания, а то и открытый раскол в ряды врага. И то, и другое королю франков удалось. Он смог заручиться поддержкой со стороны князя хорутан Войномира, что практически удваивало силы франков, которые они могли бросить на восточное направление. Одновременно удалось подкупить многих представителей аварской знати, что позволяло ослабить противника. В таких условиях состоялся решающий поход 795 г., когда один из лучших франкских полководцев Эрих Фриульский и хорутанский князь Войномир огнем и мечом прошли всю аварскую территорию, штурмом взяли Хринг, захватив те несметные сокровища, по поводу которых столь восторженно высказался впоследствии Эйнгард. В кампании этого года силы Аварского каганата были окончательно подорваны. И франкскому королю оставалось лишь довершить начатое. На примере предыдущих кампаний в Италии Карл хорошо усвоил, что победить врага можно лишь решительно добив его в собственном логове и не давая времени и возможности восстановить силы. Нанести этот окончательно добивавший поверженного противника coup de grâce было поручено сыну Карла Великого италийскому королю лангобардов Пипину. Во второй половине 796 г. с многочисленным войском он вновь вторгся в пределы разоренного Аварского каганата.
Поверженные в ужас новым вторжением, сопротивляться которому у них не было уже никаких сил, авары убили собственного кагана и запросили через парламентеров пощады и мира, обещая собственноручно истребить всех своих вождей, выдать все оставшиеся сокровища и передать во владения франков все свои земли. В обмен на такую неслыханную покорность они просили лишь сохранить им их жизни. Выполнявший волю отца Пипин остался неумолим и непреклонен. Он повторно захватил и разрушил до основания Хринг, предварительно исторгнув из него все оставшиеся там после прошлогоднего разграбления сокровища. Новые трофеи были столь значительны, что везти их пришлось на пятнадцати больших тяжелогруженых подводах. Сам же аварский народ был предан безжалостному геноциду, продолжавшемуся затем в течение трех лет, вплоть до 799 г. Последнее сопротивление жалких обломков великого некогда народа было, несомненно, отчаянным. В эти годы сложили головы герои аварских походов, одни из лучших полководцев Эрих Фриульский и зять Карла Великого Герольд, однако это были уже лишь предсмертные конвульсии великого некогда племени, которое, подобно гуннам, наводило ужас на соседние народы Европы уже одним только упоминанием своего имени. Отныне это имя стало вызывать в памяти не образ страха смерти от рук его носителя, а мертвящий ужас погибели столь жестокой и забвения столь полного и всеобъемлющего, что это породило известную поговорку: «Погибоша, аки обре (авары)», то есть единовременно и без какого-либо следа.
Когда, идя вслед за военными отрядами, в земли бывшего Аварского каганата прибыли христианские миссионеры, чтобы крестом довершить умиротворение покоренного населения, то оказалось, что крестить некого, ибо «в Паннонии, – по словам современника, – не осталось в живых ни одного ее обитателя, а место, в котором находилась резиденция кагана, не сохранило следов человеческой деятельности…». Лишь глубокие, доверху заваленные мертвецами могилы да выбеленные ветрами разбросанные в степи человеческие и лошадиные кости остались скорбными напоминаниями о некогда могучем и ужасном аварском племени. Впрочем, степной останец Паннонии оказался столь удобен для кочевников, что столетие спустя его облюбовали и заняли новые выходцы из бескрайних просторов Евразии – венгры, важнейшим отличием которых от гуннов и авар было то, что они были не тюркоязычными, а говорили на языке, принадлежащем к финно-угорской группе уральской языковой семьи. В плане же военной угрозы соседним оседлым народам они оказались более чем достойными преемниками дела своих предшественников – великих кочевых народов древности и Раннего средневековья.
Не менее опасными, чем авары не востоке, были для Франкского государства арабы на юго-западе, владения которых начинались сразу за Пиренейскими горами, к югу от Аквитании и Гаскони. Продвижение мусульман было в свое время остановлено Карлом Мартеллом в битве при Пуатье и последующих сражениях этого могущественного франкского майордома и его сына короля франков Пипина III Короткого, однако угроза не исчезла бесследно, и южная граница всегда была опасным рубежом Франкского королевства. Важной предпосылкой начала военных кампаний на этом направлении стали масштабные политические смуты, потрясшие в середине VIII в. весь раскинувшийся от Индии на востоке до Испании на западе громадный арабо-мусульманский мир. В 750 г. в Багдаде династия Омейядов была свергнута Аббасидами, и лишь на далекой западной окраине Халифата – в аль-Андалусе – один из уцелевших наследников дела и рода Омейядов по имени Абд-аль-Рахмана I (756–788) смог основать в 755 г. независимый Кордовский эмират. Политика Абд-аль-Рахмана I, жесткой рукой строившего в стране централизованное государство, пришлась не по вкусу многим мелким арабским эмирам-князьям Испании, давно привыкшим к самостоятельному, мало зависимому от далекого центра правлению. Не удивительно, что они стремились найти союзников для борьбы с Абд-аль-Рахманом с целью отстоять свои местные интересы, причем готовы были заключать союзы, невзирая на религиозную принадлежность и руководствуясь сугубо политическими соображениями. Собственно говоря, скрепленный брачными узами союз правителя Сердани Муннусы и аквитанского герцога Одона Великого, заключенный около 730 г. против наместника аль-Андалусии Абд-ар-Рахмана ибн Абдаллаха, был первой ласточкой на этом пути и образцом для подражания.
В поисках поддержки против усиливавшейся центральной власти, локальные арабские правители вновь устремили свои взоры на север, где год от года под эффективным управлением Карла Великого усиливало свои позиции Франкское королевство. Правитель франков дальновидно решил не пренебрегать открывавшимися возможностями и использовать их для собственной выгоды. Поэтому, когда в 777 г. эмир Сарагосы обратился к Карлу Великому с просьбой помочь в борьбе против омейядского эмира Кордовы, король франков с радостью ухватился за представившийся повод для организации похода в Испанию. Умелое использование внутренних противоречий среди мусульманских правителей Пиренейского полуострова давало Карлу Великому возможность не только предотвратить будущие вторжения арабов в Гасконь, Аквитанию, Септиманию и Прованс, но также позволяла расширить собственные владения, присоединив к ним земли за Пиренеями и организовав там военизированные форпосты для отпора возможной будущей вооруженной агрессии со стороны соседей на этом направлении.
В 778 г. Карл Великий перешел во главе крупного войска через Пиренеи, рассчитывая на поддержку эмира Сарагосы и планируя, по всей видимости, продолжить совместное движение, если не на далекую южную Кордову, то во всяком случае, вторгнуться в прилегающие к Сарагосскому эмирату области Пиренейского полуострова. Наиболее вероятным представляется продвижение франкских войск на восток к средиземноморскому побережью и далее вдоль берега Балеарского моря на юг. Однако с самого начала испанскую кампанию Карла постигла неудача, поскольку его вероятный союзник успел за минувшие месяцы поменять политическую ориентацию, а вместе с ней и планы на взаимодействие с франками. Явно не рассчитывавший на такой неприятный поворот событий Карл попытался было привести изменчивого эмира к покорности силой, разорив окрестности Сарагосы и захватив сам город, однако под хорошо укрепленными стенами этой столицы Арагона короля франков постигла неудача. Не имея возможности ни продолжать поход далее на юг, оставляя в тылу опасного противника, ни даже закрепиться в захваченных пределах, франкский король был вынужден отступить назад через Пиренеи, где часть его войск попала в засаду горного народа басков и была беспощадно перебита.
