– Если ей понравится, она точно не поскупится, поверь мне, – огонек любви к свежим сплетням и наживе блеснул в карих глазах Лиз. Перейдя на шепот она добавила, – Поговаривают, в коллекции Погок есть бесценные подлинники, в отличии от именитых музеев. Ну, ты меня понимаешь.
Нита кивнула, практически не вникая в детали лепета подруги. И, наверное, очень зря. Но что-то странное витало в воздухе и от этого становилось неуютно и было тяжело хоть на чем-то сосредоточиться.
– Вы с Джеком все уладили? – уже более серьезно и словно между прочим поинтересовалась Элизабет. Она всегда была внимательна к семейной жизни Ниты и частенько давала дельные советы. Для Ниты это были первые отношения и она многого не понимала, просто не знала. В отличии от Лиз, которая, к тому же, была из круга общения Джека. Из его мира, который Нита, как не старалась, так и не смогла понять за все годы супружеской жизни.
– Не совсем. В общем долгая история. Давай как-нибудь потом, – Ните было неудобно обсуждать подобные вопросы. Да, она дружила с Лиз, но не настолько близко, чтобы в пьяном угаре или тем более на трезвую голову жаловаться на мужа и выносить грязное белье семьи на общий суд. К тому же, усугублять ложь не было никакого смысла. Лиз и так знала слишком много.
Их совместная работа с Элизабет началась с выставки Херста. Довольно капризный и переоцененный художник по мнению Ниты, которого она целый месяц уговаривала выставлять работы на открытии галереи «Тотем». После этого Лиз всерьез начала воспринимать свою помощницу, а не просто, как студентку для подработки на лето. Тогда Нита даже мечтать не могла о собственной выставке или, что ее картины кто-то может купит дороже нескольких сотен баксов. Она просто была студенткой художественной школы, и то милостью благодетелей сиротинца.
У Элизабет было особое чутье на таланты, а у Ниты упорство и нужные знания. Слово за слово девушки разговорились об искусстве и оказалось, что у них много общего. По крайней мере в художественных предпочтениях. Так началась дружба по интересам, переросшая в не то деловую сферу, не то… Нита затруднялась дать четкое определение этой дружбе. Но Элизабет была чуть ли единственным человеком, общение с которым мог терпеть Джэк. Любимая дочь телемагната Хармстоуна, давнишнего друга семьи Скайнов. Элита города большого яблока, старые деньги Нового света. В этом мире Ните явно было не место. Но жизнь упорно тянула ее на эти фальшивые огни ярких софитов.
Элизабет дергано поправила складки блузы и остановилась:
– Она в следующем зале. Я вас представлю. Лучше по большей части молчи. Пова не любит слишком разговорчивых собеседников.
– Без проблем. Это мое обычное поведение, – несколько иронично усмехнулась Нита и последовала за подругой. На деловых встречах так и было. Элизабет блистала и была своей в самых фешенебельных районах города, Нита же всегда держалась в стороне и молчала. Девочка на побегушках. Но в тот момент для безродной сироты это была работы мечты и она ничего странного в косых взглядах не замечала, а просто радовалась возможности видеть настоящее искусство, общаться с именитыми художниками. Нита с ностальгией проводила глазами выставочный зал, в котором провела столько бессонных ночей, готовясь к очередной выставке.
Кабинет с картинами для личных продаж vip-клиентам был в самом конце галереи, в укромном закутке больше напоминавшем будуарный салон, чем выставочный зал. Изысканная итальянская мебель, тонкий аромат ванили и всего лишь несколько полотен, украшавших полностью белую стену.
Именно напротив этой самой стены стояла неподвижно довольно высокая, несколько сухопарая дама неопределенного возраста. Это был именно тот типаж женщин, которые в двадцать выглядят на тридцать, но в пятьдесят им не дашь больше тридцати пяти. Гладкие, блестящие, темные волосы были зачесаны назад, так что создавалось впечатление одного монолитного полотна шелка, струящегося по плечам в удлинённом каре. Строгий черный костюм сидел на точеной фигуре, как влитой, выгодно подчеркивая все изгибы тела. Женщина пристально всматривалась в одну из картин, задумчиво затягиваясь сигаретой. Создавалось впечатление, что мундштук слишком длинный, но в купе с высоченной шпилькой классических лодочек образ выглядел вполне завершенным и логичным. Нита остановилась, как вкопанная, не в силах оторвать взгляд от загадочной гостьи.
Лиз негромко кашлянула, обозначив свое присутствие, и прошла в кабинет.
– Мадам Погок, как я рада Вас видеть! Это большая честь для нашей галереи принимать столь дорогого гостя, – такой приторно-слащавой интонации Нита никогда не слышала от подруги. Обычно это все остальные лебезили перед Элизабет Хармстоун. Выглядело совсем неестественно и фальшиво. Видимо, мадам Погок была такого же мнение. Так как одарила владелицу галереи лишь быстрым, надменным взглядом и опять уставилась на картину.
– Сколько вы хотите за эту? – гостья несколько пренебрежительно стряхнула пепел прямо на пол и еще раз смачно затянулась.
– За эту картину? – теперь голос Лиз звучал практически растерянно. Она подошла чуть поближе, но не настолько, чтобы вторгаться в личное пространство мадам Погок. И это было не из вежливости, как могло показаться на первый взгляд, а скорее из какого-то первобытного страха, возникающего в присутствии брюнетки.
– Ну конечно же, все остальное здесь просто мусор, – Пова Погок неопределенно махнула рукой в сторону остальных полотен, и наконец-то заметила, что в комнате еще кто-то был. Остроконечная бровь вопросительно изогнулась. Лиз уловив эту перемену в мимике гостьи, сразу же залепетала извинения и поспешила представить начинающую художницу Ниту Скайн, руке которой и принадлежит заинтересовавшее мадам полотно.
Создавалось впечатление, что Пова совершенно не слушает всех этих раболепных извинений и оправданий. Она с неприкрытым интересом, как несколько минут назад картину, изучала застывшую в углу возле двери Ниту. Стальной, оценивающий взгляд темных очей прошелся по девушке с ног до головы и застыл на руках. Нита определенно почувствовала на себе этот прожигающий насквозь взгляд и совершенно растерялась. Руки-ноги не слушались. Девушка нервно дергалась, нескладно переминалась с ноги на ногу, лишь бы не чувствовать себя вот так. Словно забавный, любопытный экземпляр на выставке.
– Так это ваша картина, – мадам Погок бесцеремонно перебила объяснения Лиз. Это был не вопрос или уточнение, а просто констатация факта. И это еще больше напрягло Ниту. Ни с кем подобным Пове Погок девушка никогда в жизни не встречалась. Такая властность и сила были под стать мужчине (и то не каждому), но не хрупкой на вид женщине.
– Что ж, очень интересно. И как к вам пришла эта идея, Нита? – почему-то из уст гостьи безобидная фраза звучала несколько устрашающе. А имя девушки гостья исковеркала так, что оно приобрело совершенно нетипичное звучание. По крайней мере, такой вариант Нита слышала впервые.
Лиз резко замолчала и перевела взгляд на перепуганную подругу. Ситуация грозила потерей важного клиента и нужно было срочно что-то предпринимать.
– Могу я предложить вам напитки, дамы? – спохватилась Лиз, вспомнив, что в ведерке на столе уже давно охлаждается бутылка игристого. Именно то, что нужно, дабы разрядить обстановку. В присутствии мадам Погок хозяйка галереи чувствовала напряжение и даже бессилие. Что было весьма странно для более чем энергичной шатенки.
