Джек вернулся из командировки накануне вечером. Радостный, счастливый. За несколько недель отсутствия, он словно помолодел на несколько лет. Значит компания Элизабет пришлась ему по вкусу.
– Представляешь, где-то посеял телефон, пришлось покупать уже по прилету. Даже такси не мог вызвать.
– Какая досада, – Нита слушала какие-то выдуманные рассказы об удачной презентации в Токио и мило улыбалась. Слушать прекрасно составленную ложь, зная правду, – отдельный вид извращенного удовольствия. Но не все сразу. Нита с нетерпением ждала встречи с Элизабет. Ее ложь должна была быть не менее искусной. Но на телефонные звонки Лиз почему-то не отвечала. А ее домработница сообщила, что мисс Хармстоун в отъезде и еще не появлялась дома. Это было довольно странно. Но возможно она еще решила остаться на Барбадосе и понежиться на солнышке уже без спутника?
– На что мы идем? – Нита улыбнулась Джеку и взяла предложенный бинокль.
Выбор любых представлений и концертов всегда делал Джек. Так что, Нита со временет даже перестала интересоваться подробностями, а просто следовала за мужем. Но сейчас что-то побудило ее уточнить название оперы.
– «Эвридика» Каччини, – коротко ответил Джек, глядя Ните в глаза через зеркало. Девушка едва пошатнулась. Это не могла быть случайность. Что за чертовщина творилась в ее жизни начиная с ночи аварии, с той самой музыки?
Только сейчас, слушая бессмертное произведение, Нита начинала понимать всю суть истории Эвридики. Провести параллели оказалось так просто. Орфей, как и Энтони, пытался освободить любимую из царства мертвых. И единственным условием было не оглядываться, не смотреть назад, в прошлое. А это было сделать ой как не просто. Нита практически жила прошлым, не замечая последние несколько лет настоящего.
Как и в жизни, в произведении Каччини все казалось не так, как есть на самом деле. Не услышав шагов любимой позади, Орфей начал опасаться, что боги одурачили его. Эвридика, как и Нита, на самом же деле была рядом, но как тень. Ей всего-то нужно было вернуться на свет, чтобы снова стать полноценной, настоящей женщиной. И обрести любовь.
Всего в нескольких шагах от выхода Орфей потерял веру, как часто бывает в жизни, и повернулся. Но тень возлюбленной была уже отброшена назад в царство мёртвых, теперь навсегда. Нита надеялась, что Энтони не отступит подобно Орфею, не сделает ошибки смотря в прошлое, а будет верить в их совместное будущее. Сейчас Нита была готова выйти из тени.
* * *
Старое кладбище Принстона совершенно не пугало. Напротив, давало некое умиротворение. Более чем 250-летняя история тысяч людей поместилась всего лишь на нескольких акрах земли, пестрела серыми надгробиями с уже стертыми именами и датами. Нита запыхалась, пробежав несколько кварталов от северной границы кампуса и сейчас согнувшись приводила дыхание в порядок. Она поперлась на пробежку к университету в такую рань лишь бы лишний раз не пересекаться с Джеком. Сейчас от одного его присутствия Ниту нещадно воротило. Нита уже не могла слушала его россказни о Токио с тысячей подробностей и с горечью понимать, что ее муж даже не умеет врать. Интересно, как давно у них с Лиз все это началось? Может, это она, Нита, вклинилась в их отношения? Хотя какая разница. В голове промелькнула мысль о разводе, на который она вчера уже окончательно решилась. Уйти от собственника. Вот только он никогда не позволит. Скорее подготовит ей местечко здесь, среди тихой безмятежности обелисков времен Гражданской войны.
Вдалеке, возле примечательной могили Пола Тулейна
[43], показался Энтони. Его длинный полосатый шарф сложно было не заметить среди довольно спокойных и умиротворенных тонов кладбища.
– Нита, что за шпионские игры? – Энтони нахмурился и достал из кармана перчатки. В утренние часы на улице уже было довольно прохладно, даже земля покрылась первым инеем.
– Я была на допросе в полицейском участке, – Нита перешла сразу к делу, – Знаешь ли, не самое приятное место и куда опаснее, чем безобидное старое кладбище.
– Ну, как сказать. Так что от тебя хотели копы?
– Расспрашивали о Рэнэ и знакомы ли мы с ней. Они засекли ее машину, как я и думала.
– Но это могло быть просто стечением обстоятельств.
– Может и могло, но слишком многое нас связывает и, полиции это известно. К тому же, моя новая знакомая, у которой я тебя встретила на прошлой недели, кажется, знает о той ночи. И пытается этим меня шантажировать.
– Знает? Но откуда?
– Хотела бы я сама знать. Я с ней познакомилась буквально через неделю после того случая, она только прилетела в страну. Но, как оказалось, многие из моего окружения с ней так или иначе знакомы. Она баснословно богатая дама и коллекционирует редкие предметы искусства. Не знаю, как описать это чувство. Возможно у меня паранойя. Но она говорит мне такие вещи, о которых просто не могла знать. И мне кажется, она причастна к убийству той девушки, которую я нашла на берегу.
– Но как? Если ты с ней познакомилась позже?
– Я не знаю. У меня только косвенные доказательства и внутреннее чутье. Но я почти уверена, что попала в какую-то западню. Очень умело выстроенную западню.
– И что она от тебя хочет?
– А это еще страннее. Она купила несколько моих картин, именно тех, что я написала после аварии, и теперь хочет, чтобы я достала подлинник Милле.
– В каком плане достала?
– Подменила при обмене с музеем Лондона.
– То есть пошла на должностное преступление, – констатировал очевидный факт Энтони.
– Именно.
– А что за картина Милле?
– У мадам Погок весьма странные пристрастия к картинам. Ее интересует тема смерти. Практически вся ее коллекция так или иначе перекликается с потусторонним. Знаковой работой Милле в этой тематике была «Офелия», именно ее она и хочет заполучить.
Энтони смотрел на перепуганное, бледное лицо Ниты и понимал, что совершенно безумная история совершенно реально сводит Ниту с ума и может грозить тюремным заключением. А это в корне меняло дело.
– Послушай, похоже, Погок сама оставила тебе подсказки. Я частично видел ее коллекцию на приеме, да и ты тоже. Думаю, сперва нужно найти репродукции этих картин и сопоставить с работами Милле. Возможно мы найдем зацепки. Мне мадам показалась весьма практичной персоной. Коллекция ради коллекции – точно не ее стиль.
