Не видно ни глаз, ни лица,
Но из-под этих алых одежд, приподнятых невидимой рукою,
Один единственный скрюченный палец, указующий ввысь, в небеса,
Появляется, как головка змеи.
Если тебе не удастся найти меня сразу, не падай духом.
Если не найдешь меня в одном месте, ищи в другом.
Где-нибудь я остановился и жду тебя.
– Что это может быть? О чем здесь говорится? – Нита была не так сильна в литературе и, с надеждой взглянула на Энтони.
– Я думаю, здесь речь о рассвете, точнее о том, кто или что появляется с первыми лучами солнца. Уитмен любил эту метафору. И это нечто должно нам указать, на что-то. Возможно, на следующую подсказку.
– Но, кто появляется на рассвете и где? – это уже было гораздо сложнее понять, чем песню бабушки.
– Если его дом был здесь и твоя семья все эти поколения не покидала Джермантаун, то вероятнее всего, что картина тоже здесь осталась.
– Это резонно. Но городок небольшой, я ума не приложу о чем речь.
– Давай почитаем дальше, возможно, это тебя натолкнет на какие-то мысли.
Клянусь, что под крышею дома я никогда ничего не скажу
ни о любви, ни о смерти,
И клянусь, я открою себя лишь тому или той, кто сблизится
со мною на воздухе.
И вот еще:
Лесоруб, который берет на работу топор и кувшин, возьмет
и меня на весь день,
Фермеру-подростку, что пашет в полях, приятно услышать
мой голос.
Нита судорожно пыталась припомнить места из детства, куда ее водила бабушка.
– Так, он говорит о доме, кувшине, фермере…Боже мой, я кажется поняла о чем речь. Это Каменный кувшин!
– Что это? – Энтони смотрел, как просияла Нита от своей догадки.
– Это необычный каменный дом возле леса, между Джермантауном и Клермонтом. Он был построен Конрадтом Лашером, палатинским немцем. Он выбрал для постройки необычный красный камень, что было весьма странным для нашего региона, где кирпич был предпочтительным материалом. В середине 19 века его потомки купили землю и построили фермерский дом через дорогу. Но от него остались лишь руины. А вот Каменный кувшин уцелел и стоит до сих пор.
– Думаешь, стоит искать там? – Энтони не был уверен, в том, что они верно определили место зашифрованное Уитменом. Слишком пространственные стихи писал поэт.
– Других догадок у меня нет. Кроме того, уже скоро рассвет и мы как раз успеем добраться на место.
* * *
Ягуар пытался убежать от рассвета на узкой проселочной дороге. В любой момент багряница могла настигнуть его и поглотить. Но девушка за рулем не была намерена сдаваться. Нита вжимала педаль газа в пол с такой силой, словно от этого зависела ее жизнь. Хотя по сути так оно и было.
Где-то в сумке запиликал телефон. Нита даже не шелохнулась всецело отдавшись гонке с рассветом.
– Не хочешь ответить? – спросил Энтони и указал на сумку.
– Это Джек, больше некому. Наверное, собирается ехать домой со своей чертовой лаборатории.
– Ты с ним еще не говорила о твоей подруге и тебе?
– Сегодня поговорю. Я уже решилась. Больше мне терять нечего. Но сейчас отвечать не хочу. Мы уже на подьезде. Посмотри, какое последнее указание было в книге.
– Ну как знаешь, – Энтони открыл бархатную книгу, пробежал глазами по тексту и остановился, – Вот. Вот это место было последним с отметками.
Но каждого из вас, мужчин и женщин, я возвожу на вершину горы,
Левой рукой я обнимаю ваш стан,
А правой указываю на окрестные дали и на большую дорогу.
Ни я, ни кто другой не может пройти эту дорогу за вас,
Вы должны пройти её сами.
Знак мимолетный,
Сущность настроения художника или долгого исследования ученого,
Тяжкий труд воина, мученика, героя—
Созданы образами.
Твое неизменное тело —
Тело, скрытое там, в глубине твоего тела,
Только искусство передает смысл формы, я и сам в действительности.
И вот еще эти строки:
Лишь отражение и образ.
Я знаю, что лучшее место – моё, и лучшее
время – моё, еще никто не измерил
меня и никогда не измерит.
– Из прошлого урывка было понятно, что то, что мы ищим находится не в самом доме, то есть не в самам Каменном кувшине. И вот этот последний фрагмент немного проясняет, куда двигаться. Там рядом река и есть холмы. Я думаю, на рассвете мы как раз должны увидеть некий указатель в каком направлении двигаться дальше.
К тому же в постулатах прерафаэлитов Россетти зафиксировал, как одну из целей, – внимательно изучать Природу, чтобы знать, как ее выразить.
– То есть Природа выражена в картине, а картина в Природе. Как ее часть.
– Именно, – Нита резко ушла вправо, где виднелась лишь узкая дорожка усыпанная гравием.
Машина остановилась возле небольшого старинного дома. Его красные каменные стены завораживали. Это было довольно уединенное место. Вокруг только деревья и тишина. Над крышой уже пылало небо, давая понять о скором приближении нового дня и том, что следует торопиться.
– Давай быстрее, солнце уже практически встало, – Нита рывков открыла дверь и побежала к Каменному кувшину. Девушка застыла на дорожке между домом и развалинами, что остались от более поздних построек. Позади виднелись покрытые золотом холмы. С Нитой поравнялся Энтони и набросил ей на плечи куртку.
– Ты куртку забыла, простудишься.
– Смотри, как красиво. Видишь эти холмы, они как будто горящая стрела…
– Да, солнце падает так, что пространство между ними образует багряную стрелу. Перст указующий, как было в стихах Уитмена! Только на что он указывает?
– Кажется, я знаю на что. Это Каменный кувшин, так? – Нита посмотрела в сторону дома.
– Так.
– А за холмами, на противоположном конце Гудзона, есть каменный мост с водопадом и столетним дубом посередине. Его ствол и корневая система удерживают все сооружение. Получается, что вода выливается из кувшина с этой стороны и орошает водопадом дерево, опору для моста, с другой стороны.
– Соединение с природой. Форма и место. Все одно целое.
– Точно. Основное правило прерафаэлитов.
– Тогда вези нас к мосту, – только Энтони это сказал, как алая стрелка исчезла. Солнце поднялось над горизонтом выше и теперь ровно освещало пики холмов.
Уже через несколько минут искатели были на месте. Нита пересекла Гудзон и остановилась на опушке леса.
